«Здесь большое количество народа, и оно с каждым днем возрастает вследствие присутствия царя, его резиденции, двора, Сената, знатнейших людей страны, царского флота и всей морской милиции, а также большой части ландмилиции. Здесь есть корабли, строится и содержится сильный флот, создается дорогостоящая и очень удобная торговая гавань, которую царь в эти последние годы приказал построить в Кронштадте и так оборудовать, чтобы самые большие корабли с полным грузом могли туда входить без труда и безопасно».
«Наибольший же ущерб, если Петербург отойдет к России и останется в руках царя, понесет безопасность Швеции, поскольку она подвержена опасности нападения с моря со всех сторон. Нынешний царь, у которого, помимо прочего, беспокойный нрав, станет для удовлетворения своего честолюбия пытаться чинить Швеции сильнейшие препятствия своими предосудительными и несправедливыми намерениями. Кроме того, и Дания, не упускающая случая навредить Швеции, пожалуй, не преминет по-прежнему сеять неуверенность, беспокойство и страх перед новой враждой и при случае или при какой-либо важной перемене склонить Россию к нападению на Швецию объединенными силами и особенно флотом. Это приведет к жестокому вторжению, если шведский флот не окажется в состоянии доказать свое превосходство на Балтийском море обоим противникам – России и Дании. Однако если сделать этого не удастся, то войска обоих сговорившихся врагов вполне могут высаживать десанты в самой Швеции, захватить лежащие за ее пределами и отделенные морем провинции, перерезать все коммуникации и снабжение, беспрепятственно вторгнуться в саму страну. Более чем ясным доказательством этого их намерения является то, что царь, который еще с недавнего времени имеет Петербург, с самого начала, строя свой флот, всячески стремится войти в Балтийское море для соединения с датским флотом, дерзнуть высадиться в самой Швеции, где произвести неслыханное: уничтожить шведские рудники, разрушить флот, опустошить страну, посеять вредные волнения, вызвать раздор между подданными и их государем и оставить там вечные следы и знаки своего жестокого, враждебного и насильственного оружия. Тот, кто знает о проводимых в 1710, 1711 и 1712 гг. в Петербурге конференциях и совещаниях с датским министром о том, каким образом и Дании и России напасть с моря на собственно Швецию, для чего царь предложил предоставить несколько сот малых судов, помимо находящихся в Петербурге военных кораблей, провианта, боеприпасов и свыше 2000 человек, если и Дания тоже не захочет поберечь свой флот, – тот без труда поймет, какой большой угрозой для безопасности Швеции может стать Петербург в случае начала военных действий. Царь со всей серьезностью стремился выполнить этот свой план…»
«В продолжение всей этой зимы и нынешней весной в Выборге велись большие приготовления и оснащение значительной армии и бесчисленных судов, а также заготовка больших запасов провианта. Этим летом, наконец, надеются перейти шведскую границу, объединиться с датским флотом и с кораблями, закупленными царем в Голландии и Англии, осуществить давнишний план приближения к Стокгольму, завоевать господство на море и в конце концов вынудить Швецию согласиться на условия, которые царь ей предлагает. Из этого хорошо видно, какой вред может быть Швеции от Петербурга, если он останется в руках царя. Финляндия, по-видимому, также понесла за эти годы от царского флота огромный урон, пока, наконец, вся не была его армией завоевана и наводнена, как потоком. Это, как уже говорилось, показывает ясно как день, насколько мало Швеция и подвластные ей приморские провинции могут чувствовать себя в безопасности, покуда это разбойничье гнездо находится в пределах границ России и держит в своих руках Выборг».
Приказ артиллерии
В январе – феврале 1712 г. в Сенате проходили заседания, посвященные военным вопросам. В них принимал участие и обер-комиссар Приказа артиллерии Ефим Прокопьевич Зыбин, который привез из Москвы на утверждение штат Приказа.
К началу царствования государя Петра Алексеевича Артиллерийское ведомство было представлено Пушкарским приказом, управление которого размещалось в Московском Кремле. Сюда поступали царские указы, заявки и запросы различных организаций и начальствующих лиц, а также челобитные прошения. Начальник Пушкарского приказа и ему подчиненные дьяки по согласованию с государем определяли необходимое количество орудий и боеприпасов, наличие артиллерийских начальников, обеспечивали снабжение артиллерии и подготовку артиллерийских кадров. При этом начальники Приказа сменялись часто, а дьяки, которые хорошо знали свое дело, служили подолгу. Помощниками дьяков были подьячие, делившиеся на статьи – «большой», «средний» и «меньшой».
Петр I, хорошо изучивший за рубежом практический курс артиллерии и получивший там диплом «огнестрельного мастера», понимал, что во главе Артиллерийского ведомства должен стоять профессионал. Поэтому после смерти в 1700 г. генералиссимуса Алексея Семеновича Шеина, который возглавлял Пушкарский приказ, он повелел назначить главой Пушкарского приказа и писать его генерал-фельдцейхмейстером 27-летнего царевича Александра Арчиловича Имеретинского, который хорошо изучил артиллерийское дело за границей. Вскоре после этого Пушкарский приказ переименовали в Приказ артиллерии.
Однако во время сражения под Нарвой 19 ноября 1700 г., где русская армия потерпела поражение, новоиспеченного генерал-фельдцейхмейстера взяли в плен шведы и он находился в плену до самой смерти, наступившей в январе 1711 г. Временно исполнять обязанности руководителя Пушкарского приказа поручили думному дьяку А. А. Виниусу. Но он был прежде всего чиновник, а государю на этом месте нужен был профессиональный артиллерист. К тому же в 1703 г. Виниуса отсранили от государственной службы по обвинению в хищениях. Поэтому в 1704 г. государь поручил исполнять обязанности главного артиллерийского начальника русской армии опытному артиллеристу Якову Вилимовичу Брюсу, которому в 1711 г., после смерти царевича Имеретинского, он пожалует чин генерал-фельдцейхмейстера.
Так как Брюс значительную часть времени находился в походах, при нем создали вспомогательный орган управления артиллерией, в итоге получивший наименование Походная артиллерийская канцелярия, секретарем которой стал канцелярист Антон Тамилов.
Приказ артиллерии находился в Москве, и в отсутствие Брюса его делами распоряжались также глава Преображенского приказа (органа политического сыска и суда) князь Ф. Ю. Ромодановский, командир гвардейской бригады генерал М. М. Голицын и легендарный бомбардир В. Д. Корчмин (ему установлен памятник на 7-й линии Васильевского острова). Такое многовластие запутывало делопроизводство Приказа, что способствовало злоупотреблению служебным положением дьяков и подьячих. Для упорядочения работы Приказа артиллерии разработали штат, регламентирующий должностные обязанности его служащих, который и привез в Петербург на утверждение Ефим Панкратович Зыбин, который в 1711–1714 гг. был судьей, а затем обер-комиссаром Артиллерийского приказа.
Брюс еще в декабре 1707 г. поставил Зыбина во главе Приказа артиллерии на период своих отлучек для уменьшения влияния приказных дьяков. С этого времени Зыбин стал управителем Приказа артиллерии. Задачи его Брюс сформулировал следующим образом:
