На этих смотрах, производившихся в Москве и Петербурге, государь иногда лично распределял дворян и недорослей по полкам и школам, собственноручно ставя в списках «крыжи» против фамилий тех, которые годились на службу. Так, в 1704 г. государь сам пересмотрел в Москве более 8000 созванных туда дворян. Разрядный дьяк выкликал дворян по именам, а царь смотрел по тетради и ставил свои отметки.
На смотрах дворян назначали на службу по их «годности», по внешнему виду, по способностям и по состоятельности каждого, причем была установлена известная пропорция службы в военном и гражданском ведомствах: из каждой фамилии на гражданских должностях могла состоять лишь 1/3 наличных ее членов, записанных на службу. Сделано это было для того, чтобы «служилых на море и на суше не оскудить».
Дворяне неохотно посещали эти смотры, поэтому приходилось принимать строгие меры. Так, в 1703 г. объявили, что дворяне, не явившиеся на смотр в Москву к указанному сроку, а также и воеводы, «чинящие им поноровку», будут без пощады казнены. Однако смертных казней не последовало, и правительство, как в этот раз, так и позднее, за неявку отбирало только имения. В 1707 г. с не явившихся на смотр дворян брали штраф. Затем им назначали последний срок явки, после которого было приказано тех, кто не явился, «бить батоги, сослать в Азов, и деревни их отписать на государя».
10 июня 1712 г. в Канцелярии Сената в Петербурге прошел смотр 73 дворянских недорослей и школьников, из них 29 человек решили отправить на учебу в Голландию, 22 человека – в Ревель для изучения немецкого языка, 14 человек записать в солдаты в лейб-гвардии Преображенский полк.
При направлении на службу или учебу учитывались пожелания недорослей. Так, адмирал Апраксин писал 20 июня 1712 г. в Сенат, что И. А. Щербатой и И. И. Протопопов, назначенные в лейб-гвардии Преображенский полк, «били челом» о посылке их «за море», а М. Д. Стрелков и И. М. Мякишев, «определенные за море», просят записать их в солдаты, так как у них нет денег для поездки за границу. Просьбы этих молодых людей были удовлетворены.
Из школьников, направленных в Ревель для обучения немецкому языку, князь Борис Григорьевич Юсупов после обучения продолжил образование в Тулонском училище гардемаринов. Впоследствии он занимал ряд высоких государственных постов – московского генерал-губернатора, сенатора, камергера, президента Коммерц-коллегии, главного директора Ладожского канала, директора Сухопутного шляхетского корпуса.
Среди недорослей, явившихся на смотр в 1712 г., московскими генерал-губернаторами стали в разное время также князь Петр Борисович Черкасский и князь Сергей Алексеевич Голицын. Большинство из них сделали в будущем хорошую военную, морскую, гражданскую или придворную карьеру.
Слободы Адмиралтейского острова
В 1712 г. на Адмиралтейском острове Петербурга возникли сразу десять слобод для «переведенцев» – мастеровых людей с семьями, присланных из разных концов России в Петербург «на вечное житье». В каждой слободе поселились мастера разных профессий, в связи с чем слободы получили соответствующие названия – Большая и Малая Морские, Большая и Малая Пушкарские, три Шневенских (названных так по фамилии командира расквартированных тут морских солдат Шневенца), Прядильная, Кузнечная и Офицерская. Слободы представляли собой линии с проездом только по одной стороне из деревянных или мазанковых домов (с 1720 г. строительство деревянных домов здесь запретили). Строились дома на средства переселенцев, выделенные сельскими или посадскими общинами, из которых переселенцы прибыли.
Большинство проживавших в этих слободах имело непосредственное отношение к службе в Адмиралтейской крепости и производству Адмиралтейской верфи.
В слободах было сравнительно чисто. Каждый домовладелец обязался против своего дома подметать мостки (тротуары) и поправлять мостовую. Делать это предписывалось рано утром или поздно вечером, когда по улицам ни езды, ни ходьбы. За неисполнение этого правила взыскивался штраф. Строго запрещалось сваливать мусор в реки и каналы. За такую вину у знатных людей наказывали служителей, а незнатные домовладельцы сами должны были быть биты кнутом и ссылаемы на вечную каторжную работу. Городские отбросы вывозились на свалки, на далекие окраины города.
На территории нынешнего Главного штаба располагался Морской рынок, где, помимо съестных припасов, можно было купить сено и дрова. На границе рынка, почти у юго-восточного угла Адмиралтейства, находился кабак, получивший название «Петровское кружало». Территория рынка утопала в грязи и пыли. В соответствии с «Регламентом Адмиралтейской верфи» запрещалось «харчевникам и другим продавцам ходить в Адмиралтейскую крепость», поэтому торговцы старались разместить свои шалаши как можно ближе к Адмиралтейству. Торговля велась также на Зеленом мосту через Мью (Мойку), затрудняя проезд и проход по нему. В результате «проезд по улице был затруднен и случались часто жестокие драки».
Был на Адмиралтейском острове еще один рынок – Шневенский, располагавшийся в конце нынешней Галерной улицы у берега Невы, что облегчало подвоз товаров к нему. Рынок этот просуществовал до 1725 г. Здесь велась оживленная торговля съестными припасами.
Государь лично следил за состоянием торговых точек. В одном из указов он отмечал, что «иные рыночные торговцы делают свои палатки из заплатанного холста, что человеческому глазу мерзко». Со временем по указу императора следить за порядком на рынках было поручено полиции. Ее представители наблюдали, чтобы «все торговцы ходили в белом мундире по указу, а мундиры бы делать по образцу, как в мясном и рыбном рядах у торговых людей». Виновных в неисполнении этого правила штрафовали, а их товар полиция отбирала «на великого государя».
На острове также процветала торговля вразнос «носячим товаром». Городские власти запрещали торговать на улицах и в прочих «неуказных местах». Однако подобного рода торговля неистребима до настоящего времени. Для упорядочения торговли на Адмиралтейском острове в соответствии с указом от 21 июня 1720 г. в Морской слободе на берегу Мьи у Зеленого моста построили Гостиный (Мытный) двор. После этого Морской и Шневенский рынки ликвидировали. Гостиный двор на берегу Мьи, возведенный архитекторами Г. И. Маттарнови и Н. Ф. Гербелем, сгорел при пожаре 1738 г. Восстанавливать старое строение не стали, а новый Гостиный двор построили на том месте, где он находится и по сей день.
К 1712 г. начали складываться многие из улиц этой части города, сохранившие свои наименования от слобод, по которым они проходили: Большая и Малая Морские, Галерная, Миллионная улицы, Кирпичный переулок. Одновременно начала складываться многолучевая планировка улиц, ориентированных на башню Адмиралтейства. Первым лучом стала Миллионная улица, затем Невский проспект. Началась застройка этих магистралей. Так, на Невском проспекте, помимо Гостиного двора на берегу Мойки, было построено двухэтажное здание подворья Александро-Невского монастыря на месте пересечения нынешнего Кирпичного переулка и Малой Морской улицы.
На восточной части Адмиралтейского острова находились слободы, в которых селились иностранцы и знатные россияне. Наиболее крупной из них была Немецкая слобода. Она занимала пространство от Потешного (ныне Марсово) поля до современной Дворцовой площади и от Верхней (ныне Дворцовой) набережной до набережной Мьи. Находившийся в Петербурге в 1712 г. пленный шведский офицер Ларс Юхан Мальм (Эренмальм) так описал Немецкую слободу:
