Первоначально лес для петербургского судостроения заготовляли по берегам Невы и ее притокам. Но источники скоро стали иссякать. За розыск мачтовых деревьев начали выдавать вознаграждение в размере от 1 до 5 рублей. Все деревья корабельного леса в Петербурге и его окрестностях состояли на учете. Так, в 1718 г. на Васильевском острове состояло на учете 88 деревьев корабельного леса, а на Петроградской стороне – 302 дерева. В ряде случаев под Петербургом были высажены корабельные рощи, например, рощи лиственниц на Карельском перешейке. Тем не менее своего корабельного леса не хватало, и с 1710-х гг. корабельный лес в Петербург стали доставлять из Казанской губернии.
Государь лично показывал петербуржцам примеры сохранения и разведения дубов в городе. После взятия 1 мая 1703 г. крепости Ниеншанц в устье реки Охты он посадил на могиле русских солдат дубовое деревце, которое петербуржцы могли видеть в год 200-летия города. В Кронштадте государь лично обнес перилами два старых дуба, поставив под ними стол и места для сидения. В Сестрорецке на берегу Финского залива государь посадил в 1717–1719 гг. целую дубовую рощу. Почти 300 лет петербуржцы, потом петроградцы, а затем ленинградцы любовались дубом Петра Великого на Каменном острове. Дубы государь сажал рядом с местом проживания – в Летнем саду, в Петергофе, в Стрельне, а также на пути в загородные резиденции – вдоль Петергофской дороги.
В самом Петербурге государь заботился не только о корабельных лесах, но и о других деревьях, украшавших город и придававших ему уютный, чистый и здоровый вид. Так, при застройке городских участков он требовал максимального сохранения росших на них деревьев, в частности берез, запрещая их рубку без особой нужды.
В 1712 г. в районе современной Казанской улицы было построено шесть так называемых переведенских слобод, где поселились переведенные из разных мест в Петербург мастеровые люди. По соседству со слободами имелась березовая роща, производить рубку деревьев в которой было категорически запрещено. Однако поселенцы тайком вырубали деревья. Узнав об этом, государь «тотчас повелел оных рубящих переловить и во всех обывательских домах того леса отыскивать». Каково было наказание провинившимся, горожане узнали из следующего печатного документа, датированного 1 марта 1720 г.:
«Уже давно издаются приказы о нерубке рощ при Санкт-Петербурге, но по тем указам учинилось преступление, а именно – тем рощам порубка, о чем и разыскивано, по которому розыску не токмо из простонародья, но из офицеров говорили, что они те рощи рубить посылали смотря на других… За несмотрение петербургский воевода Феофелатьев и подьячий адмиралтейства и мастеровые люди приговорены к смертной казни, но помилованы: наказаны кнутом, запятнаны и в каторгу сосланы; за порубку двое офицеров – капитан Дурной и корабельный секретарь Сомов сосланы на пять лет на галерные работы, а поместье и вотчины у всех отписаны, а другие биты кнутом и морскими кошками, а иные гоняты шпицрутен».
Наказали злоумышленников прямо на свежих пнях, оставшихся от самовольной порубки берез. Что же касается смертной казни, то ее отменили по просьбе государыни Екатерины Алексеевны.
Заботили государя не только вопросы сохранения и восстановления деревьев. Еще в 1704 г. он подписал «Устав о рыбной ловле», в соответствии с которым запрещалось ловить рыбу хищническими способами – заколами, крючьями без наживки (поддев) и прочими. В 1714 г. последовал указ в защиту лося, которого было запрещено «стрелять и бить», а с нарушителей «взят штраф большой, да им же будет учинено жестокое наказание». Указами 1718–1721 гг. укрепление берегов рек от размывания возложили на население, ввели запреты на переработку древесины по берегам рек, «чтобы от тех щеп и сору оные речки не засаривались».
В результате этих и многих других указов, инструкций и распоряжений Петра Великого в России была создана основа природоохранного законодательства.
Типография
9 января 1712 г. в первой петербургской типографии отпечатали в одном экземпляре поэтическое приветствие государю Петру Алексеевичу. Это стихотворение сочинил директор типографии 30-летний Михаил Петрович Аврамов. Таким образом, в России появилось первое напечатанное поэтическое произведение.
Типография находилась в доме Аврамова на Троицкой площади. Здесь в 1712 г. впервые в Петербурге напечатали книгу. Она называлась «Краткое изображение процессов или судебных тяжеб, против римско-цесарских и саксонских прав учрежденное от Эрнста Фридриха Кромпейна». В этой книге автор осветил вопросы военного законодательства с изложением правил военного судопроизводства. Первоначально напечатали 100 экземпляров. Но вскоре государь повелел напечатать еще 400 экземпляров – тираж по тем временам весьма значительный.
История первой петербургской типографии началась с того, что в 1710 г. в Петербург из Москвы вместе с печатным станком отправили четырех наборщиков, двух печатников и двух накладчиков краски на матрицы. Их задачей было обеспечить в Петербурге тиражирование официальных государственных указов и гражданской литературы. Возглавить эту работу поручалось директору Оружейной палаты М. П. Аврамову, который по совместительству стал директором типографии, он же – редактор первой русской газеты «Ведомости», напечатанной в петербургской типографии в 1711 г. (приложение к московской газете), а его дом стал «офисом» газеты. Необходимо отметить, что в создании этой газеты и подготовке ее к печати принимал участие сам государь.
20 июня 1712 г. сенатор И. А. Мусин-Пушкин получил от государя письмо, в котором говорилось: «Дабы отпущенных из Москвы в свои земли через город Архангельский печатного дела мастеров велел, догнав, возвратить и доставить в Петербург для привидения в наилучший порядок заведенной типографии».
20 августа 1712 г. по указу государя и по приказу сенатора И. А. Мусина-Пушкина в Петербург из Москвы выслан «грыдорованных дел мастер» (гравер) Гендрик Демит. В декабре 1712 г. сюда же из Москвы были направлены с разными «книжными припасами» «к книжному тиснению» голландский словолитец Антон Демей и наборщик Индрик Силбах, печатник Яган Фоскол.
20 декабря 1712 г. М. П. Аврамов сообщил Мусину-Пушкину: «Именным царского величества указом зделана здесь книга всех завоеванных городов и бывших баталей с шведами». Это была «книга Юрналов, описующих взятия фортеций и баталей бывших в швецкой войне», изданная тиражом в 100 экземпляров, которая впоследствии переиздавалась после очередных русско-шведских сражений. Она получила название «Книга Марсова или воинских дел от войск Царского Величества Российских во взятии преславных фортификаций, и на разных местах храбрых баталий учиненных над войсками Его Королевского Величества свейского». По сути это было собрание реляций и описание боевых столкновений, относящихся к событиям Великой Северной войны. Издание было иллюстрировано гравюрами. Для первого варианта, вышедшего из печати 1 января 1713 г., А. Ф. Зубовым гравированы фронтиспис – «Портрет Петра», несколько таблиц и виньетка титульного листа «Санкт-Питербурх».
В 1713 г. типографию перевели в новое мазанковое помещение около въезда в Петропавловскую крепость, где она разместилась в нескольких комнатах. Ганноверский резидент в Петербурге Фридрих-Христиан Вебер, находившийся здесь с апреля 1714-го по январь 1717 г., так описал место, где находилась типография, и саму типографию в своем труде под названием «Преображенная Россия»:
