Видишь, как они гоняются друг за другом и ухаживают? Видишь, как играют и спят? Видишь, как они живут?
Они двигаются с тем же изяществом, что было у Стеллы, – ровно столько, сколько им нужно, сколько они хотят.
Они глядят на меня, склоняя головы, показывая на меня друг другу и ухая. Интересно, вызываю ли я у них то же восхищение, что они – у меня?
она
От ее уханья моим ушам становится больно.
Я издалека заглядываюсь на ее безупречные клыки.
Ее зовут Киньяни.
Она быстрее, чем я, проворней и, наверное, даже смышленей, но зато я в два раза больше, а это тоже важно.
Она вселяет в меня страх.
И она прекрасна, как ожившая картина.
дверь
Сегодня люди подвели меня к двери.
С той стороны Киньяни и все остальные ждали меня.
Я к этому еще не готов. Я не готов быть силвербэком.
Я – Айван, просто Айван, всего лишь Айван.
Я решил, что день для выхода в общество сегодня неподходящий.
Завтра попробую еще раз.
думы
Ночь напролет я не сплю и думаю о Руби.
Прошла ли она уже через ту дверь, перед которой я стоял?
И было ли ей так же страшно, как мне? Так же страшно, как, наверное, в тот день, когда она упала в яму?
Я думаю о неуемном любопытстве Руби и обо всех вопросах, которые она обожала задавать. «А ты когда-нибудь танцевал с тигром, Айван?» «А твоя шерсть когда-нибудь станет синей?» «А почему у этого маленького мальчика нет хвоста?»
Если бы Руби была здесь, со мной, она обязательно спросила бы: «А что по ту сторону двери, Айван?»
Руби наверняка захотела бы узнать это и уже давно вошла бы в эту дверь.
готов
«Хочешь попробовать еще раз, Айван?» – спрашивает Майя. Я вспоминаю Руби и говорю себе, что время пришло.
Дверь открывается.
наконец-то снаружи
Небо.
Трава.
Дерево.
Муравей.
Палка.
Птица.
Земля.
Облако.
Ветер.
Цветок.
Камень.
Дождь.
Мое.
Мое.
Мое.
ой
Я втягиваю носом воздух и приближаюсь к ним, слегка выставив грудь вперед. Но меня не приветствуют. У них острые зубы и громкие голоса.
Я сделал что-то не так?
Киньяни бросается на меня. Она швыряет в меня палку. Она загоняет меня в угол.
Я знаю, так она проверяет меня – настоящий ли я силвербэк, способен ли защитить ее семейство.
Я съеживаюсь и опускаю глаза.
Майя пускает меня обратно в клетку.
как все было
Я снова лежу без сна и пытаюсь вспомнить, как все было, когда я еще не перестал быть гориллой.
Как мы двигались? Как прикасались друг к другу? Как мы узнавали, кто главный?
Я пытаюсь дотянуться до прошлого сквозь толщу детей, мотоциклов, попкорна и свои короткие штанишки.
Я пытаюсь представить Айвана таким, каким он мог бы стать.
притворяясь
Ко мне идет самец-подросток. Он с жадностью смотрит на мою пищу.
Я воображаю другого Айвана, сына моего отца.
Я ворчу, колочу землю и красуюсь. Я бью себя в грудь так, чтобы меня услышал весь мир.
Киньяни наблюдает за этим, как и все остальные.
Я делаю шаг навстречу молодому выскочке, и он отступает.
Будто бы и правда поверил, что я и есть тот силвербэк, которым притворяюсь.
гнездо
Я сооружаю на земле гнездо. Оно не похоже на настоящее, из джунглей. Листья здесь гораздо хуже тамошних, а ветки очень хрупкие. Они ломаются, когда я переплетаю их между собой.
Остальные наблюдают за мной, неодобрительно ворча: «слишком маленькое», «хлипкое чересчур», «ну и уродство».
Но когда я наконец забираюсь в эту зеленую колыбель, мне кажется, будто я оказался в объятиях тумана, окутывающего верхушки деревьев.
снова телевизор
Майя хочет, чтобы я вернулся в свою стеклянную клетку. Она пытается подманить меня к двери дорожкой из крошечных зефиринок.
Я пытаюсь не обращать на это внимания. Я не хочу уходить отсюда. День выдался безоблачный, и я только что нашел подходящее место, чтобы вздремнуть. Но когда она добавляет к зефиринкам изюм в глазури, моя решимость слабеет. Майя слишком хорошо знает мои слабости.
Телевизор в стеклянной клетке включен. На экране очередная передача про дикую природу, изображение нечеткое и трясется.
Я жду появления горилл, но их нет.
Затем раздается пронзительный крик, напоминающий звук игрушечной трубы.
Мое сердце убыстряет бег.
Я спешу к экрану, а там – она.
Руби.
Она плещется в отличной луже грязи с двумя другими молодыми слонами.
Появляется слониха. Она возвышается над Руби, словно башня. Ее хобот поглаживает и ласкает Руби. Слониха издает мягкие звуки.
Они прислоняются друг к другу точно так же, как Руби прислонялась к Стелле. Их хоботы сплетаются. В глазах Руби я вижу что-то новое.
Радость.
Я досматриваю до конца, и Майя снова запускает для меня эту передачу, а потом еще раз. Наконец она выключает телевизор и выносит его из клетки.
Я кладу руки на стекло. Майя оборачивается.
«Спасибо, – вот что я пытаюсь ей сказать глазами. – Спасибо».
во́да
Киньяни неспешно идет в мою сторону. Она хлопает меня по плечу и тут же убегает прочь на кулаках.
Я смотрю на нее, скрестив руки на груди. Я стараюсь не проронить ни звука.
Я не совсем понимаю, что происходит.
Она возвращается, толкает меня и уносится прочь. И тогда я все понимаю.
