Мне везет. Жук остается до вечера. Обычно букашки здесь не задерживаются. Я начинаю волноваться, все ли с ним в порядке.
Боб, который не прочь время от времени перекусить насекомым, предлагает его съесть.
Я говорю Бобу, что в этом нет необходимости.
Я уже почти заканчиваю свой последний рисунок, когда возвращается Мак. С ним приходят Джордж и Джулия.
Мак входит в мои владения и поднимает рисунок. «А это еще что такое? – спрашивает он. – Ума не приложу, что себе думает Айван, когда рисует. Это же ни на что не похоже. Большущее черное ничто».
Джулия стоит снаружи моих владений. «Можно мне?» – спрашивает она.
Мак подносит мой рисунок к стеклу. Джулия наклоняет голову. Она прикрывает один глаз. Потом открывает его и осматривает мои владения.
«Знаю! – восклицает она. – Это же жук! Видите, вон, около бассейна, жук!»
«Эй, я же недавно обрабатывал тут все от насекомых!» – С этими словами Мак подходит к жуку и поднимает ногу.
Но прежде, чем он успевает ее опустить, жук уносится прочь и исчезает в трещине в стене.
Мак поворачивается к моим рисункам. «Так ты считаешь, что это жук, да? Ну как скажешь».
«О, это точно жук, – говорит Джулия, улыбаясь мне. – Его ни с чем не спутаешь!»
Как хорошо, думаю я, когда рядом есть коллега-художник.
перемены
Стелла первая замечает признаки близящихся перемен, а вскоре и все мы начинаем ощущать их.
В наш «Шатер» везут новое животное.
Как мы об этом узнали? Ну мы же слушаем, мы смотрим, и – это самое главное – мы держим нос по ветру.
Когда близятся перемены, от людей всегда начинает странно пахнуть.
Вроде запаха гнилого мяса с легкой примесью папайи.
догадки
Боб опасается, что нашим новым соседом будет огромная кошка с прищуренными глазами и гибким хвостом. Но Стелла говорит, что сегодня днем грузовик привезет к нам маленького слоненка.
«Откуда ты знаешь?» – спрашиваю я и втягиваю воздух носом, но чувствую лишь запах сладкого попкорна.
Я люблю сладкий попкорн.
«Я ее слышу, – говорит Стелла, – она плачет и зовет маму».
Я прислушиваюсь. Шум проносящихся машин. Храп малайских медведей, доносящийся из их проволочных владений.
И никаких слонов.
«Ты просто надеешься на это», – говорю я Стелле.
Стелла прикрывает глаза. «Нет, – говорит она мягко, – я ни на что уже не надеюсь. Ни на что».
джамбо
Мой телевизор выключен, так что пока мы ждем нашего нового соседа, я прошу Стеллу рассказать какую-нибудь историю.
Стелла поднимает правую переднюю ногу и чешет ее о стену. Нога опять воспалилась и приобрела ужасный темно-красный оттенок.
«Если ты плохо чувствуешь себя, Стелла, – говорю я, – то лучше отдохни, а историю потом расскажешь».
«Все хорошо», – откликается она и аккуратно опускает ногу на пол.
«Расскажи про Джамбо», – прошу я. Это моя любимая история, но Боб ее еще, кажется, не слышал.
Благодаря своей удивительной памяти Стелла знает множество историй. Я люблю, чтобы они были разноцветными – с черным началом, бурной серединой и безоблачным ярко-голубым концом. Впрочем, любая история хороша.
Не в том я положении, чтобы выбирать.
«Жил-был, – начинает Стелла, – один человек, мальчик. Он часто навещал семейство горилл в месте, которое называется зоопарк».
«А что это такое?» – спрашивает Боб. Жизнь на улице многому научила его – но, видно, не всему.
«Хороший зоопарк, – говорит Стелла, – это такие большущие владения. Вольная клетка. Место, где безопасно. Там есть где побродить, и люди не причиняют вреда. – Она замолкает, обдумывая свои слова. – Хороший зоопарк – это людской способ извиниться перед природой».
Она чуть-чуть шевелится и негромко кряхтит от боли. «Мальчик стоял на стене, – продолжает Стелла, – глядя вниз, тыкая туда пальцем, а потом потерял равновесие и упал в вольную клетку».
«Люди неуклюжие, – перебиваю я ее. – Если бы они умели ходить, опираясь на костяшки пальцев, то не падали бы так часто».
Стелла кивает.
«Верно подмечено, Айван. В любом случае мальчик неподвижно лежал там внизу, пока все остальные люди ахали и кричали. Силвербэк по имени Джамбо, как и положено вожаку, подошел ближе, чтобы изучить мальчика, а остальное стадо наблюдало за этим с безопасного расстояния.
Джамбо аккуратно потрогал ребенка. Он почуял боль мальчика и замер рядом с ним, взяв его под свою охрану.
Когда мальчик пришел в себя, люди стали кричать: “Лежи! Не шевелись!”, потому что были уверены (люди вообще всегда во всем уверены), что Джамбо отнимет у мальчика жизнь.
Мальчик застонал. Толпа замерла, ожидая худшего.
Джамбо же повел свое стадо прочь.
Мужчины спустились к мальчику на веревках и подняли его навстречу протянутым рукам людей».
«Он был в порядке?» – спрашивает Боб.
«Он не пострадал, – отвечает Стелла, – хотя я и не удивилась бы, узнав, что вечером того дня ему кроме объятий и поцелуев досталась от родителей и хорошенькая взбучка».
Боб перестает жевать свой хвост и замирает, наклонив голову набок: «Это произошло на самом деле?»
«Я никогда ничего не выдумываю, – отвечает Стелла, – хотя в деталях иногда путаюсь».
везение
Я слышал историю про Джамбо уже много раз. По словам Стеллы, людям показалось странным, что огромный силвербэк не убил мальчика.
Я не понимаю, что в этом удивительного. Мальчик был маленьким, испуганным, одиноким.
Он, в конце концов, был таким же приматом, как и силвербэк.
Боб толкает меня своим холодным носом. «Айван, – говорит он, – а почему вы со Стеллой не в зоопарке?»
Я смотрю на Стеллу. Она – на меня. Потом грустно улыбается – одними глазами, едва заметно, как только слоны и умеют.
«Такое наше везение», – говорит она.
прибытие
Новый сосед появляется у нас после четырехчасового представления.
Когда на парковку с грохотом въезжает грузовик, Боб уносится туда, чтобы все рассказать нам первым.
Боб вообще всегда знает, что и где случается. В этом отношении он очень полезный друг, особенно если сам ты не можешь выйти за пределы своих владений.
