«Уважаемый Сергей Игоревич. Прошу вас спрятать эту папку, в ней очень важные документы. И если со мной что-нибудь случится, пусть Марина поживет у вас, ей больше идти некуда. Но прошу вас быть осторожным. Это очень опасно. Берегите Марину». И подпись Марининой мамы. Судя по дате под запиской, папку положили мне в ящик неделю назад, когда и пропала Татьяна Ивановна. И тут для меня вдруг все встало на свои места. Она положила папку в мой почтовый ящик с расчетом, что я ее оттуда достану и, когда ко мне явится Марина, уже буду знать суть вопроса. А я в ящик неделю не заглядывал… Конечно, Татьяна Владимировна не могла не знать, что я каждодневно проверяю почтовый ящик, да я и сам как-то говорил ей об этом. Наконец-то все прояснилось… Хотя нет, все запуталось еще больше.
Я захлопнул папку и вызвал лифт.
Марина была дома: из кухни слышался стук кастрюль.
– Что случилось? – спросила Марина, увидев меня.
– Здесь какая-то папка, – сказал я, кладя ее на стол. – Похоже, в ней объяснение причины похищения твоей матери.
Я раскрыл папку и перечитал записку Татьяны Владимировны.
– Теперь понятно, – проговорила Марина, заглядывая мне через плечо. – Вы в ящик, наверное, давно не заглядывали.
– Да кто же мог подумать, что она в почтовый ящик документы бросит.
– Да, трудно подумать.
Я сел к столу и стал рассматривать лежавшие в папке документы, Марина отошла к плите, не интересуясь бухгалтерскими счетами, да я и сам в них ничего не понимал.
– О! Смотри-ка! Фантастика! Ты знаешь, как называлась организация, на которую выписаны документы? – воскликнул я. – ЗАО «Фредерик Рюйш». Представляешь?! – я расхохотался и повернулся в сторону Марины, протиравшей губкой плиту. – Нет, ну таких совпадений не бывает! Я пишу роман о Рюйше, а тут… Удивительно!
Марина подошла, заглянула в бумаги. Я указал пальцем на один из документов.
– Да, действительно, – прочитав название, сказала она. – Редкое совпадение, тем более что Рюйш не так уж и известен.
– Вообще, считай, неизвестен.
Я перелистнул еще страницу и стал разглядывать графики, счета. И чем больше я вчитывался, пытаясь понять смысл бухгалтерских выкладок, тем больше лицо мое вытягивалось и округлялись глаза. Меня даже бросило в жар.
– Вот черт! Ничего себе, – слюнявя пальцы, я лихорадочно перелистывал бухгалтерские счета и больше уже ничего не говорил, только хмыкал, цокал языком и восклицал бессвязности.
Передо мной были счета и бухгалтерские документы об аренде помещения, покупке сопутствующих для бальзамирования материалов, печати рекламных буклетов, но самое главное – документы о покупке покойников с краткими их характеристиками.
«Женщина, приблизительно 60 лет, одинокая, погибла ввиду несчастного случая. Родственников не имеет. Рост 152 см, вес 46 кг». «Мужчина 55 лет, погиб в ДТП, не опознан, рост 165 см, вес 74 кг». «Мужчина, приблизительно 40 лет, бомж, родных не имеет, рост 176 см, вес 62 кг». Против каждого стояли цена в рублях и подпись получателя. Внизу документа подпись главного бухгалтера, коммерческого директора и стояла печать. Причем в разных моргах, и, как я заметил, цены тоже были различны.
Я пребывал в каком-то абсурде. Я понимал, что этого не может быть, потому что не может быть никогда. Потому что это мое! Это я выдумал! Но это было. И документы с подписями лежали передо мной. Господи! Куда же я влип?! Я оказывался героем собственного романа, а это уже бред… Это галлюцинация! Этого не может быть!
Я потер лоб, рука была влажная от пота. Чертовщина какая-то. Я продолжал листать документы: счета за аренду помещения, за покойников, за покупку химикатов, снова за покойников… Сколько же их тут? Я зачем-то принялся пересчитывать мертвецов… Дошел до сорока двух, сбился… Тьфу! Проклятие! Захлопнул папку.
Марина гремела у меня за спиной кастрюлями.
– Я пойду в кабинет, – сказал я, поднимаясь.
– Может быть, пообедаем? Я щи приготовила, – сказала она.
– Мне нужно побыть одному.
Я взял папку и направился в кабинет. Марина проводила меня тревожным взглядом.
Я уже полчаса лежал на диване в кабинете, глядя в потолок. Мысли мои путались, не находя объяснения этому странному совпадению. Это было невероятно, но впервые роман бесцеремонно влезал в мою жизнь. Или это жизнь влезала в мой роман? Кто на самом деле знает все пути тонких энергий?! Но это безумие! Когда автор работает с такими категориями, он так или иначе находится в зоне риска, на грани безумия и так или иначе рискует своим здравым умом. Единственное, что радовало меня во всех моих размышлениях, это то, что я каким-то удивительным образом предугадал будущие события и уже выразил их в своем романе. Предугадали же братья Стругацкие в своем «Пикнике на обочине» Чернобыль. Они и думать не думали о катастрофе такого масштаба, просто написали, а тут вдруг – тресь! И вот тебе Зона. А может быть, я предугадал эту кампанию по бальзамированию трупов. Теоретически секрет Рюйша запросто мог оказаться в России, оказалась ведь в Петербурге вся его коллекция. Сейчас нигде в мире нет его препаратов, только у нас в Кунсткамере. А попади этот рецепт к оборотистым бизнесменам, его запросто можно использовать для собственного обогащения. Раньше, в советское время, использовать рецепт этот по понятным причинам было нельзя, а теперь – пожалуйста, плати денежки. И так совпало, что в это время я начал писать роман, а они – развивать свое производство… Все равно бред! Не может быть такого совпадения… Ну да ладно… Нужно отвлечься, нужно отвлечься… Я поднялся, сел к компьютеру и открыл незаконченный роман…
Глава 19. У монстров нет национальности
Кричал так громко, что было слышно далеко вокруг.
Внятного ничего не произнося.
Петр I
Россия, середина XVIII века
Славно жилось уродливому карлику Фоме в Кунсткамере. Привезли его из деревни Зажигалово, забрав из нищей крестьянской семьи, где был он обузой. Приехал как-то в Зажигалово скупщик уродов и купил Фому, а родня только рада была избавиться, потому как лишний рот.
Самому Фоме жизнь в столице приглянулась. В то время много уродов в Петербург со всей страны везли, но Фома был смышленым малым. Он сразу смекнул, что не господа здесь в столице российской главные, а уроды. И как только приходили господа на уродов в банках поглазеть, так сразу и Фому с товарищами вызывали. Покажи, дескать, Фома, какой ты красавец. В деревне Фому считали уродом, дразнили и издевались над ним. А здесь, наоборот, уважали. Сам царь Петр восхищался им, а уж дамы-то совсем прохода карлику не давали. Бывало, поймают его в коридоре Кунсткамеры и вот тискают, тискают его…
Устроили работать Фому в кочегарах с двумя другими уродами, Яковом и Степаном. Но Фома был умнее их, поэтому любили его господа больше и баловали сильнее.
