В голосе миссис Каммингс зазвучала особая гордость: указав
на столики, она сказала:
- Тогда вам будет интересно услышать историю моих столов для
вафель. Они принадлежали моему родственнику, самому Джону Джейкобу Астору!
Брайан и Джейд молча переглянулись, но вежливо выслушали
хозяйку дома и изобразили должное восхищение. Потом их подвели к одному из
столиков и усадили напротив незнакомой пары.
Женщина протянула ей руку и энергично сказала:
- Хэлло, я миссис Дженис Стоукс, а это мой муж Эдгар.
О Брайан! - Она кивнула ему, как хорошему знакомому.
Джейд уселась, мысленно застонав. Сладкая лицемерная улыбка
женщины и прищуренные злобные глазки кого-то ей напоминали, но кого именно, Джейд
не могла сообразить.
Эдгар Стоукс сидел у стола боком и дымил довольно противно
пахнувшей сигарой. Когда его представили, он только хмыкнул и снова стал
слушать разговор за соседним столиком.
Официант поставил перед ними тарелку, и Джейд впервые в жизни
увидела вафлю: поджаристое изделие из теста в форме сердца, на котором были
небольшие квадратные вмятинки. На вид это было необычайно аппетитно, и она
потянулась за серебряным сосудом с малиновым соусом, краем глаза заметив, как
Брайан щедро зачерпнул себе вишневого варенья.
Дженис Стоукс небрежно заметила:
- Ариста лично следит, чтобы каждое лето закупались самые
отборные фрукты и ягоды для варенья и сиропов. Теперь уже никто этим не
занимается, - добавила она, презрительно захихикав.
Джейд сразу же ответила:
- Ну, насколько я могу судить, ее труды не пропадают даром!
- Она как раз откусила первый кусочек. - Необычайно вкусно. Приятное
разнообразие после всех этих сухих печений и пышек, которые подают в других
домах.
Дженис Стоукс, преданная поклонница печений и пышек,
негодующе выпрямилась.
- Ну, "вечеринки с вафлями" - это старо, -
обиженно выдавила она. - А вот печенье и пышки - нет.
- И очень жаль.
Джейд ответила на ее ледяной взгляд точно таким же, мысленно
укоряя себя за то, что невзлюбила эту даму с первого взгляда. Кого же она ей
напомнила? Джейд ломала голову, но никак не могла сообразить.
Дженис положила вилочку, сделала крошечный глоток чая, а
потом уперла свой острый подбородок в переплетенные пальцы, унизанные
бриллиантовыми кольцами, и принялась допрашивать Джейд.
- Я слышала, что вы дальняя родственница покойной жены
Брайана. - Тут Брайан резко поднял голову. - А в каком именно вы родстве?
Брайан ответил за Джейд:
- В очень далеком. Мы познакомились, когда я был в Ирландии,
куда отправился во время траура, чтобы навестить родных Марни.
- Как мило, - пробормотала Дженис таким тоном, который ясно
сказал, что она так не думает. - И она приехала, чтобы помочь вам пережить
горе? Очень душевно. Но разве у вас там не осталось близких, по которым вы
скучаете, милочка?
Джейд покачала головой. Вафли ей понравились, а вот разговор
- нет, так что она решила не произносить больше ни слова. Однако она была
изумлена, когда услышала, что миссис Стоукс известно, что она наняла Литу.
- Насколько я знаю, у нее очень хорошая репутация. Раньше
она работала у одной моей приятельницы.
От Джейд не укрылся довольный блеск глаз ее собеседницы, и
она мысленно обещала себе поговорить с Литой относительно ее склонности
сплетничать. Несомненно, у нее есть приятельницы среди прислуги в других домах
Нью-Йорка, и Джейд нисколько не хотелось, чтобы они слышали интересные новости
о ней.
Кто-то подошел к их столику и заговорил с Эдгаром. Дженис
присоединилась к их разговору. Джейд заметила, что у Брайана вид не очень
довольный. Не съев и половину своей вафли, он встал и шепотом сказал ей, что
намерен присоединиться к мужчинам, которые вышли из дома, чтобы подышать
воздухом и выпить любимого напитка американцев - пива. Миссис Каммингс не
допускала, чтобы в ее доме подавали спиртное, так что было негласно принято,
чтобы мужчины выходили на улицу, если им хотелось выпить.
- Возвращайся скорее, - сказала она, взглядом давая ему ясно
понять, что ей неприятно оставаться одной с несимпатичной миссис Стоукс. Он
кивнул и улыбкой показал, что понял ее.
Джейд собиралась уже извиниться и встать из-за стола под тем
предлогом, что ей хочется поговорить с дамой за соседним столиком, но в эту
минуту человек, с которым разговаривали Стоуксы, ушел, и Дженис возобновила разговор,
прежде чем Джейд успела вырваться на; свободу.
- Бедному Брайану пришлось пережить такую трагедию!
Потерять сына! Как мило, что вы могли оставить свою страну и
приехать сюда, чтобы помочь ему начать новую жизнь!
- Трагедия была двойная, - поправила ее Джейд, почувствовав,
что имя Марни было намеренно опущено из разговора.
- Ну конечно, - неохотно согласилась ее собеседница,
презрительно улыбаясь. - Но вы, наверное, знаете, что они не были так
счастливы, как считали все окружающие.
Джейд удивилась: ей показалось, что она ослышалась.
- Почему вы так говорите? Брайан очень сильно любил Марни. И
они были счастливы вместе.
- О, я говорила не об этом. - Дженис небрежно взмахнула
рукой. - Я не сомневаюсь в том, что они любили друг друга.
Но вы должны понимать, что, когда они поженились, Брайана
негласно вычеркнули из списка представителей высшего общества, ведь у Марни не
было должного происхождения и ее так и не приняли в высшее общество.
На этот раз Джейд уже откровенно выразила свое недоверие.
- Что вы сказали? - переспросила она, изумленно поднимая
брови.
Дженис засмеялась - нервно, резко и неестественно.
- Ну, милочка, вы же с ней в родстве, так что не сомневаюсь,
что вам известно: ее отец служил в поместье Стивенсов сторожем! Конечно, все, кто
видел Брайана и Марни вместе, чувствовали, что они очень влюблены друг в друга,
но друзья родителей Брайана знали, как те были шокированы этим неравным браком.
Брайан никогда в этом не признавался, но всем было известно, как он
расстроился, узнав, что исключен из числа самых лучших семейств Нью-Йорка.
Джейд подумала, что если Дженис Стоукс говорит правду, то
тогда понятно, почему Брайан все время настаивает на том, чтобы она сама
старалась войти в высшие круги Нью-Йорка.
Ему не хватало приглашений на самые крупные и значительные
общественные мероприятия, и он хотел снова на них присутствовать - вместе с
ней.
Дженис напустила на себя выражение глубокого сочувствия и
сожаления и, прижав руку к груди, прошептала:
- Ах, милочка, надеюсь, что я не ранила ваши чувства!
