Они лежали вместе, обнимая друг друга: их души слились
воедино. Они надеялись, что навсегда, и молили Бога об этом.
Глава 3
Еще в сумерках императорская яхта отплыла из
Санкт-Петербурга, и когда Колт и Джейд проснулись около двенадцати часов
следующего дня, то их приветствовали потрясающие виды скалистых берегов
Финляндии.
Джейд поднялась и выглянула в иллюминатор. Растрепанные
волосы падали ей на лоб и щеки, и ее ничуть не смущало то, что она обнажена:
воздушный пеньюар затерялся где-то среди смятых простыней. Колт с ласковой
насмешливостью наблюдал за тем, как она по-детски радостно хлопает в ладоши,
объявляя:
- Сегодня у нас особое утро - наше первое супружеское утро,
и я хочу, чтобы завтрак тоже был особый. Опять шампанское, а еще - копченая
лососина и сладкая дыня в вине!
Колт суховато напомнил ей:
- По-моему, утро мы проспали. Может, сразу перейдем к ленчу?
Джейд приняла самую высокомерную позу и, заносчиво фыркнув,
изобразила возмущение.
- Похоже, вы забыли, сударь, что я - царственная особа!
Я - княжна Джейд! И если я пожелаю завтракать в середине
дня, то я получу завтрак немедленно. А вы, - тут она ткнула пальцем в его
обнаженную грудь, - извольте не забывать свое место, или мне придется вам о нем
напомнить.
- А как насчет того; чтобы я напомнил тебе твое место? - Он
шутливо зарычал и бросился на нее.
Оба от души хохотали. В следующую секунду Колт уже повалил
Джейд обратно на постель, прижимая тяжестью своего тела. Глядя в ее глаза,
согретые желанием, он хрипловато объявил:
- Твое место, маленькая аристократка, здесь, в моих объятиях
навсегда.
Колт наклонил голову, и поцелуй его был долгим и жадным.
Перекатившись на бок, он увлек Джейд за собой, и его руки
начали властно скользить по ее телу.
Искра разгорелась, и они оказались объяты пламенем, которое
в конце концов поглотило их...
Они погрузились в легкую дремоту влюбленных и проснулись в
середине дня, ощутив, что умирают от голода. Колт потребовал, чтобы им принесли
завтрак, который незамедлительно появился. У всего экипажа яхты была одна цель:
служить молодоженам и заботиться о том, чтобы у них было все, что они пожелают.
Большую часть времени они проводили в каюте: если не
наслаждались бесконечными любовными ласками, то радостно обсуждали будущее.
Колт был полон энтузиазма в отношении своей будущей работы с Вандербильтами: он
был уверен, что его новое занятие окажется увлекательнейшим делом.
- Но тебе ведь не обязательно работать, - напомнила ему
Джейд. - У нас достаточно денег!
Он шутливо возразил:
- Тогда, наверное, тебе тоже не обязательно открывать собственную
балетную школу, правда? В конце концов, зачем тебе работать? И ты права. Какой
мне смысл работать? Давай всю оставшуюся жизнь только заниматься любовью да
тратить наши деньги.
Джейд прекрасно знала, что им хочется вести более деятельную
жизнь: они молоды, полны энергии и жаждут новых впечатлений. Кроме того, Колт
настоял, чтобы у них были раздельные банковские счета, поскольку он еще не
забыл того горького эпизода своей жизни, когда он чуть не потерял все свое
состояние, а заодно с ним и все деньги Дани. Ему хотелось позаботиться о Джейд,
если, упаси Боже, с ним опять случится нечто подобное.
Они обсуждали, где остановятся в Нью-Йорке, пока не построят
дом своей мечты. Колт упомянул, что Корнелиус Вандербильт строит для своей
семьи великолепный особняк на берегу Гудзона, к северу от города.
- Может быть, мы тоже найдем там участок.
В ответ Джейд поведала о своей мечте:
- Я хочу родить четырех дочерей, и чтобы все они стали
балеринами. Мы отправим их учиться в Россию, и...
- Эй, - со смехом прервал он, - а как насчет наших сыновей?
Я не хочу, чтобы они обучались балету! Они будут яхтсменами и прекрасными
наездниками, и...
Джейд поцелуем заставила его замолчать, и они снова отдались
во власть страсти, которая, как и их счастье и радость, казалась неисчерпаемой.
Яхта проплыла по Балтийскому морю вдоль западных берегов
России.
Оказавшись в Дании, они на несколько дней остановились в
Копенгагене, где их в качестве гостей принимали король Христиан и королева
Луиза. Джейд была рада поговорить с одной из фрейлин, которая сопровождала
королеву, когда та ездила в Россию на свадьбу. Придворная дама сказала, что,
после того как Джейд и Колт сбежали с приема, никто не рассердился.
"Конечно, - со смехом заметила она, - некоторые
притворились, что шокированы: но только потому, что не решились признаться, что
находят происшедшее очень романтичным". Когда Джейд пересказала этот
разговор Колту, он ответил, что был уверен в том, что все отнесутся к этому
эпизоду как к типичному проявлению неблагонадежности Джейд.
Далее яхта плыла по Северному морю, а потом - по Ла-Маншу. В
тот день, когда они проходили мимо Кале и Дувра, Джейд и Колт стояли на палубе
и сквозь серый туман смотрели на берега Великобритании.
Обратив внимание на то, что Джейд погрустнела, Колт спросил
ее, в чем дело, и она честно ответила:
- По ту сторону Британии - Ирландия. Я думала о том,
захочется ли мне когда-нибудь туда вернуться.
- Может быть, когда-нибудь мы туда съездим. - Он крепче
обнял ее за талию, притягивая к себе. - В конце концов, у тебя же там осталась
семья отца!
- Моя семья - это ты! - сказала она, стараясь проглотить
знакомый комок, который всегда вставал у нее в горле, когда она вспоминала о
своем одиноком детстве. Она никогда и никому об этом не рассказывала - не
расскажет и сейчас, даже Колту. Ей не хотелось думать о прошлом - только о
настоящем, не хотелось вспоминать другие места. Она счастлива была стоять
здесь, рядом с мужем, которого с каждым днем любила все сильнее.
Как-то днем они заметили небольшой остров у берегов Португалии,
и Колт попросил капитана бросить там якорь. На шлюпке они высадились на берег и
провели волшебные часы на пустынном пляже с белоснежным песком, который лизали
зеленоватые волны.
Они проплыли через Гибралтар и остановились в небольшом
порту Марокко, чтобы осмотреть эти экзотические места, прежде чем плыть по
Средиземному морю.
Побывали они и на острове Корфу, и Джейд объявила, что
никогда отсюда не уедет. Корфу, один из семи греческих островов в Ионическом
море, с его пышными рощами масличных, апельсиновых и лимонных деревьев, был
несказанно красив. Они осматривали древние храмы, посвященные Гере, Аполлону и
Афродите, и лакомились ломтиками артишоков, кусочками осьминогов, крошечными
маринованными перепелками и долмой - виноградными листьями с начинкой.
