Аракчеев не принял участия в подавлении восстания декабристов и за это был отправлен в отставку Николаем I. Вельможа отправился путешествовать за границу, потом вернулся и жил в имении, где соорудил бронзовый памятник императору Александру и наладил идеальный порядок. Аракчеев платил за своих крестьян подати, устроил в имении банк и лазарет, нанял доктора для регулярного посещения крестьян. В 1833 году он внес в госбанк 50 000 рублей ассигнациями с тем, чтобы проценты с капитала стали наградою тому, кто напишет лучшую историю царствования Александра I, а также использовались для воспитания кадетов.
Требовать невозможного
Аракчеев не боялся брать на себя ответственность за решительные поступки для блага государства, иногда непопулярные в обществе, и нести потом за них ответственность. «Мы всё сделаем: от нас русских нужно требовать невозможного, чтобы достичь возможного». О значении Аракчеева император Александр I говорил П. А. Клейнмихелю, бывшему тогда его адъютантом: «Ты не понимаешь, что такое для меня Аракчеев. Всё, что делается дурного, он берет на себя, все хорошее приписывает мне». Не случайно Пушкин уже в зрелом возрасте свое мнение об Аракчееве переменил. Когда граф умер, поэт в письме жене написал: «Об этом во всей России жалею я один – не удалось мне с ним встретиться и наговориться». Скончался Аракчеев в своем имении, как повествуют историки, «не спуская глаз с портрета Александра, в его комнате, на том самом диване, который служил кроватью Самодержцу Всероссийскому».
Мечта адмирала Крузенштерна
На набережной Лейтенанта Шмидта стоит памятник адмиралу Крузенштерну. Что мы знаем о нем, кроме того, что этот человек был первым русским моряком, совершившим кругосветное путешествие, что и написано на постаменте?
Между тем судьба Крузенштерна еще до «кругосветки» была совершенно невероятной. В 17 лет он был уже мичманом и принял участие в войне со Швецией. На его корабле «Мстислав» были убиты все офицеры, палуба залита кровью, и он, еще совсем мальчишка, стал его командиром. После войны Крузенштерна отправили в Англию «на практику». Он служил мичманом на английском фрегате, но во время плавания к берегам Америки корабль разбился о скалы, его выловили американские рыбаки. Узнав, что Крузенштерн – не англичанин, которых там люто ненавидели, к нему отнеслись хорошо. Настолько, что юного русского офицера принял лично президент США Джордж Вашингтон. Во время беседы он предложил русскому послужить в американском флоте. Тот согласился, но вскоре ему это надоело. У него была «голубая мечта» – попасть в далекую Индию. Это было не просто, потому что англичане старались любой ценой не пускать иностранцев в свою колонию.
Гроб, а не корабль
С большим трудом отыскав корабль, который шел в нужном направлении, Крузенштерн решил наняться на него. Это оказалось нетрудно, поскольку половина его экипажа умерла от малярии.
– Гроб, а не корабль, – с ужасом говорили о нем моряки. Однако именно на нем Крузенштерн добрался до Калькутты. Затем отправился в Китай, но по дороге заболел тропической лихорадкой и несколько месяцев лежал в малайском госпитале. Объехав полсвета без гроша в кармане, Крузенштерн вернулся в Россию. Вскоре женился, в 1903 году переехал в Петербург.
Родился Иоганн-Антон Крузенштерн в Эстляндии. Школу окончил в Ревеле, а потом поступил в Морской корпус. Давно обрусел, а имя изменил на русский лад, назвавшись Иваном Федоровичем.
В Петербурге жил на Фонтанке, однако муза дальних странствий продолжала властно увлекать беспокойного моряка. Он мечтал совершить кругосветное путешествие. Составил проект и отправил его императору Павлу I. Но император, ненавидевший любую инициативу, начертал на прошении: «Что за чушь!»
Вскоре Павла убили, и на престол взошел Александр I. Тот высочайше одобрил проект и выделил необходимые для этого средства. Для плавания купили два корабля. Один назвали «Надежда», а другой «Нева», где капитаном стал Лисянский. Крузенштерн сам набирал экипаж. Ему советовали взять матросами англичан как более опытных в морском деле. Но он собрал команду только из русских. Причем брал исключительно добровольцев, назначив им небывалое по тем временам жалованье – 120 рублей в год. Лично позаботился обо всем, даже о закупке нательного белья и одеял для матросов. Много хлопот доставляла вода. Холодильников тогда не было, и пресная вода для многомесячного плавания представляла главную проблему. Для этого Крузенштерн заказал обожженные изнутри бочки, так как уголь помогал сохранению воды.
Первое, кругосветное
Первое кругосветное плавание началось 26 июля 1803 года и продолжалось три года. Уже сразу суда попали в сильнейший шторм. Моряки ужасно мучились, в каютах валялись вповалку, а кают-компания была пуста. Рацион на кораблях был скудным. На Пасху подарком была дополнительная кружка уже тухлой воды.
У Крузенштерна имелась большая программа научных исследований. В то время Антарктиды на карте не было вообще, а Австралия обозначалась огромным белым пятном. Путешественник собирал материалы, чтобы откорректировать географическую карту, изучал морские течения, новые острова, описывал быт аборигенов.
Экспедиция направилась через Атлантический океан, обогнула мыс Горн, прошла Тихий океан, обратив особое внимание на Камчатку, Сахалин, Курильские острова. Любопытно, что в своих записках Крузенштерн с удивлением отмечал, что люди в России тогда жили гораздо лучше, чем, как считали, в «богатой Европе». Во многих местах, например, в Португалии и Испании, его поразила ужасающая нищета. «Здешний гражданин не имеет ни малейшей свободы», – писал он. Последнее особенно примечательно, поскольку в России тогда царило крепостное право.
Месяцами пассажиры и экипаж не видели берега, проводили время в тесных каютах. Вместе могли собираться только в кают-компании, где не только обедали, но и рисовали, читали, писали, музицировали. Было немало проблем. Особенно из-за дурного нрава царского посланника Николая Резанова, которого Крузенштерн должен был отвезти в Японию. Кроме того, в экипаж каким-то образом затесался известный скандалист и дуэлянт граф Федор Толстой. Тот самый, которого описал Грибоедов в «Горе от ума»: «В Камчатку сослан был, вернулся алеутом, был крепко на руку не чист, да умный человек не может быть не плутом!». Именно на Камчатке Крузенштерн был вынужден списать буйного Толстого на берег.
Команда его боготворила
Самого же Крузенштерна команда боготворила. На «Надежде» не было физических наказаний – большая редкость для тогдашнего времени. «У нас на корабле, – писал домой один из офицеров, – царит беспрестанная радость и душевный подъем, и мы благодарим небо, пославшее нам капитана, который качеством своего ума и добротой сердца завоевал безусловную любовь всех».
Во время всего плавания на двух кораблях благодаря вниманию офицеров и искусству капитанов не погиб ни один матрос. Мало того, суда не потеряли ни одной мачты, ни одного якоря, ни одного троса – уникальный случай в анналах морской истории.
Возвратившись в Россию, Крузенштерн получил бессрочный отпуск и занялся составлением «Атласа Южного моря». Но на правительство его историческое плавание не произвело должного впечатления. «По-настоящему никто вознагражден не был», – с горечью записал он в дневнике.
