Шарлин застыла в задумчивости посреди улицы, не обращая
внимания, что стоит по щиколотку в холодной грязной луже. Погрузившись в
безрадостные мысли, она и не чувствовала, как промокли тонкие подошвы туфелек и
закоченели ноги.
Она устало прикрыла воспаленные глаза и впервые без горечи
подумала о Колте. На самом деле, не так уж он виноват в том, что случилось. Он
никогда не лгал ей, даже когда их отношения только начинались. Это было не в
обычае Колта. Он не раз говорил, что ему нравится Шарлин, но никогда не
признавался ей в любви и не заговаривал о свадьбе. Девушка невесело
усмехнулась, вспомнив, как он превозносил свободу, единственное, что ему было
нужно. Много лет должно пройти, прежде чем он созреет для женитьбы.
Шарлин жалко улыбнулась. Джон Тревис Колтрейн был вылитый отец.
Он, похоже, никогда не остепенится. Все в Силвер Бьют знали о пожиравшей
старшего Колтрейна страсти к путешествиям и опасным приключениям, которые
будоражат кровь. И не было в городе человека, который не превозносил бы
мужество и терпение его жены.
Однажды Шарлин тоже призналась Китти, как восхищается тем,
что той удается прекрасно ладить с таким человеком, как Тревис. Она никогда не
сможет забыть удивленного выражения, появившегося на прекрасном лице миссис
Колтрейн, когда она мягко сказала, - Для этого совсем не требуется какой-то
особый талант, Шарлин. Все, что нужно - это любовь ... нужно просто принимать
любимого таким, какой он есть, вот и все.
И теперь Шарлин поняла, но, к сожалению, слишком поздно, что
тоже могла бы принимать Колта таким, каким он уродился. Она сама все испортила,
своей проклятой навязчивостью и упрямством. Если бы у них было немножко больше
времени, если бы она сильнее любила его, может быть, ей и посчастливилось бы
стать той женщиной, на которой Колт захотел бы жениться. А теперь он ненавидит
её из-за этого скандала, тем более что все случилось по её вине. Хотя, конечно,
он мужчина, а, значит, на нем это не отразится так ужасно, как на ней. Люди
почему-то всегда будут снисходительнее к мужчине, который ещё не перебесился,
чем к оступившейся девушке. Если женщина следует своим желаниям, её считают
падшей и обливают грязью. А о нем, самое большее, добродушно посудачат.
Ну, что ж, что толку плакать, раз все равно ничего уже не
поправишь, устало подумала она.
Шарлин постаралась взять себя в руки, как вовремя придя в
себя, чтобы не наступить в очередную лужу.
Отец, конечно же, в ярости, но он поможет ей, потому что
души не чает в дочери. Она поговорит с ним, скажет, как она раскаивается,
пообещает сделать все, что он от неё потребует, чтобы хоть как-то исправить
причиненное зло. Но он не должен отсылать её в Филадельфию, что угодно, только
не это.
Может быть, с Колтом тоже стоит поговорить? Если она
признает, что несчастное происшествие - целиком и полностью её вина, что он
никогда не заманивал её к себе, наоборот, старался заставить её уйти, может,
тогда он не будет держать на неё зла? Шарлин знала, что не перенесет его
презрения.
Повесив голову, она нерешительно направилась к банку. Не
будь Шарлин так погружена в собственное горе, она заметила бы забрызганное
грязью платье, насквозь промокшие туфельки и съежилась бы от ледяного дождя,
который хлестал ей в лицо и превратил улицы Силвер Бьют в непроходимое болото.
Но несчастная девушка давно уже ничего не чувствовала, кроме
собственной боли. И она не заметила незнакомых мужчин с ружьями, выскочивших из
дверей отцовского банка, не разглядела их замотанных темными платками лиц.
Она не увидела и шерифа, залегшего в кустах вместе со своими
людьми, прижимаясь к земле, готовых в любую минуту спустить курок.
Оглушительно грянули выстрелы, разорвав мирную тишину,
раздались крики и стоны раненых. Кто-то резко окликнул Шарлин, но она не
услышала предостережения.
Она ещё успела почувствовать мгновенную, жгучую боль, когда
пуля попала ей в голову. А затем вся боль и горечь куда-то исчезли и она
погрузилась в блаженную темноту и покой.
Колт придержал лошадь, закрывая ворота перед тем, как
отправиться в Силвер Бьют. Куда он так спешит, подумал он. Стремится поскорее
покончить с неприятной сценой?
В чистом голубом небе не было ни облачка, ослепительно сияло
солнце и легкий ветерок весело играл длинными душистыми метелками цветущей
полыни. Высоко над головой Колта парил орел, и молодой человек долго следил,
как, расправив могучие крылья, великолепная птица кругами набирала высоту,
прежде чем исчезнуть в бездонной голубизне неба. Стайка перепелок шумно
выпорхнула из-за купы деревьев и с веселым гомоном умчалась прочь.
И в первый раз Колт с раскаянием подумал о Шарлин, как она
ехала тут ночью совсем одна, через степь, полную гремучих змей, рыщущих в
поисках воды. Да уж, поистине, стоит Шарлин что-то задумать, и ничто её не
остановит! Она всегда была чертовски упряма! Это все испортило. Но теперь,
похоже, её упрямство довело её до беды, ..., впрочем, как и его. Карлтон Боуден
наверняка сейчас просто с ума сходит от ярости, и плевать ему на то, что Шарлин
сама во всем виновата.
Но так ли уж она виновата? Этот вопрос он не один раз
задавал сам себе. У него самого тоже рыльце в пушку. Надо было держать себя в
руках, как положено мужчине, черт побери, а он, будто зеленый юнец, не сумел
справиться с похотью. Будь все проклято, он должен был отправить домой
зарвавшуюся девчонку!
И что же ему теперь сказать Боудену? Что он вообще может
сказать?! Вне всякого сомнения, Боуден будет настаивать, чтобы Колт
"исправил зло, причиненное дочери" и исполнил свой долг, женившись на
ней. Спас от стыда несчастную семью и заткнул рты городским сплетникам.
Но Колт отнюдь не чувствовал себя настолько виновным, чтобы
выполнить подобное требование. Ну уж нет, он не позволит сделать из себя козла
отпущения!
Когда он решит жениться, наконец, если это вообще
произойдет, то сделает это только по любви. А сейчас он отнюдь не позволит
принести себя в жертву на алтарь семейной респектабельности. Он не готов спасти
доброе имя Шарлин, дав ей свое.
Когда этот кошмар в конце концов уляжется, он непременно
уедет из города хотя бы на несколько дней, тогда сплетни скорее утихнут. Да и
Бранч Поуп - чертовски толковый управляющий и не откажется какое-то время
обойтись без него, особенно если Колт объяснит ему все, как мужчина мужчине.
Бранч справится с делами и без Колта, тем более, если тому придется уехать в
Мексику.
Но сейчас ему предстояла встреча с разъяренным Боуденом и
Колт поймал себя на мысли, что многое отдал бы, чтобы избежать этого.
Ох уж эти женщины!
Черт возьми, он никогда не считал себя хладнокровным
циничным подонком, но ему все чаще приходило в голову, что лучше постараться
избегать их, по крайней мере, не связываться ни с одной без особой
необходимости. Получить от женщины удовольствие, подарить радость ей, а потом
бежать без оглядки, только так и можно, мрачно подумал он.
