- Ты совсем не обязана делать это! - решительно перебил её
Колт, Ведь ты ни в чем не виновата!
Сжав его пальцы, Дани печально улыбнулась, - Это не совсем
так. Будь я сильнее духом, хотя бы как твоя мама, Элейн никогда бы не удалось
оторвать меня от семьи. Так что позволь мне хоть как-то помочь тебе. Забери мою
долю и поступай с ней, как сочтешь нужным.
- Спасибо, мисс, - не выдержал молчавший до сих пор Бранч, -
Это очень благородно с вашей стороны.
Колт окинул его свирепым взглядом, и Бранч смущенно притих.
- Не волнуйся, Дани, - робко предложила Бриана, покраснев до
слез. - Я тоже сделаю, что смогу.
Колт окаменел, услышав её голос, а Дани, вдруг что-то
вспомнив, удивилась, - А для чего ты переписал на неё свою долю папиного
наследства? Конечно, ты считал, что она - твоя сестра, но почему ты решил
отказаться от всего, что имел, ради нее?!
Бранч смущенно отвел глаза. По тому, как вели себя эти двое
он уже давно догадывался, что между ними происходит что-то неладное. А теперь
достаточно было только взглянуть на их лица, чтобы убедиться, что его
подозрения оказались верны.
Даже Дани, которая почти всю жизнь провела возле Элейн,
внезапно поняла, почему после её слов брат и Бриана вдруг неловко потупились.
Она побледнела и впилась в них испытующим взглядом.
В эту минуту Бриана чуть было не бросила правду им в лицо.
Но разве это поможет? Колт только почувствует себя полным дураком, узнав, что
его дважды обвели вокруг пальца. Она ломала голову, от смущения и растерянности
не зная, что делать. А если он ещё больше возненавидит ее?! Ведь, признавшись,
она просто не сможет смотреть ему в глаза!
Воцарилось неловкое молчание, и Дани, наконец, робко
предложила, - А, может быть, стоит сообщить отцу? Он наверняка сможет
что-нибудь придумать. И потом тебе может потребоваться его помощь, чтобы
отобрать у Гевина свое золото. Поверь, Гевин может быть по-настоящему опасен,
уж я-то знаю! Я буду волноваться за тебя, Джон Тревис.
Колт презрительно фыркнул. - Плевать мне на Гевина! И меньше
всего мне хотелось бы, чтобы отец хоть что-то проведал прежде, чем я сам все
улажу. Пожалуйста, поверь мне, Дани, я вполне способен справиться в одиночку.
И Дани поняла, что больно задела его гордость.
Они снова замолчали, каждый погрузился в собственные
невеселые мысли. Слезы душили Дани, никогда ещё она не чувствовала себя такой
несчастной. Оказывается, отец не забыл её, все эти долгие годы он тосковал по
ней и только злая воля Элейн не дала им вновь стать семьей. Впустую потраченные
годы... Она помолится за душу тетки, но вряд ли Господь сможет простить ей
страшный грех, подумала бедная Дани.
А у Бранча от жалости и сочувствия просто сердце
разрывалось. Он переводил взгляд с одного убитого горем лица на другое и мечтал
только о том, чтобы поскорее благополучно закончился весь этот кошмар и они с
Колтом собрались бы в обратный путь. Надо ведь ещё вернуть золото и
благополучно перевезти его обратно. А Колт оправится, Бранч был уверен в этом.
И снова все будет хорошо. Главное, поскорее вернуться.
Колт угрюмым взглядом смотрел в землю, зная, что пришло
время прощаться. Должно быть, Элейн уже обнаружили и в эту самую минуту
проклятый Гевин собирается бежать с его золотом. Нельзя было терять времени и
все же он не мог заставить себя уйти. Ведь рядом была его сестра и Бог знает,
когда ему доведется вновь увидеть ее! Похоже, она никогда не покинет монастырь,
а ему сюда путь заказан. Как не хотелось ему уезжать, как хотелось подольше
побыть с ней, вволю насмотреться на поднятое к нему прелестное, родное лицо.
И вдруг, обнимая сестру, Колт внезапно подумал, что никогда
не смотрел на сестру, как на женщину, хотя она, несомненно, очень хороша собой.
Он любил её, но в этой любви не было ничего плотского и не могло быть, он ни
минуты не сомневался в этом.
Но та обжигающая страсть, которая, как магнитом, притягивала
его к Бриане, с самого начала не имела ничего общего с родственными чувствами.
В глубине души Колт давно уже понял, что всегда безумно желал Бриану, как
только мужчина может желать женщину. И внезапно с души его как будто упал
камень.
Но внезапно Дани, выпустив ладонь брата, оцепенела,
напряженно вглядываясь во что-то за его спиной. Колт обернулся и увидел
торопливо направлявшихся к ним двух монахинь, в одной их которых он с
неприязнью узнал сестру Марию. Вторая, по всей видимости, была сама
настоятельница. Когда женщины подошли поближе, он заметил неодобрительную
гримасу на лице старшей монахини, и невольно подумал, было ли время, когда она
выглядела не такой хмурой, или опущенные уголки рта и жесткое выражение
напряженного лица просто отражали суровый нрав, присущий ей от природы?
Дани торопливо вскочила, заметив приближающихся монахинь.
Покорно склонив голову, она робко прошептала, - Матушка ...
Монахини замерли в двух шагах от молодых людей, и вдруг
настоятельница шагнула вперед, остановилась прямо перед склонившейся в
почтительном поклоне Дани и метнула в неё разъяренный взгляд. - Ты погрешила
против святого устава нашей обители, дочь моя, и я вынуждена пожаловаться на
тебя епископу, - сурово произнесла она, - Пусть он решит, как следует поступить
с тобой.
Она перевела дыхание и взглянула на девушку, чтобы
убедиться, что та уже достаточно напугана её словами. - Возможно, тебе прикажут
покинуть монастырь ведь ты нарушила данный тобой обет отрешиться от всего
остального мира и посвятить себя Господу!
Но, похоже, Дани было не так-то легко испугать. - Матушка,
почтительно, но твердо произнесла она, - Это мой брат, с которым мы не виделись
почти четырнадцать лет. Он приехал просить меня о помощи и я ...
- Это ничего не значит! - сурово оборвала её монахиня. В
мертвой тишине её слова прозвучали, как щелканье кнута. - Ты дала обет
отрешиться от мира, а стоило этому молодому человеку ворваться в церковь и
позвать тебя, так ты забыла обо всем! А тебе бы следовало опасаться его, как
самого Сатаны!
- Сестра, - наконец, не выдержал Колт, - Я, конечно, не
самый примерный христианин, но тем не менее мне не очень-то приятно, когда вы
сравниваете меня с Сатаной! И если уж кто-то виноват в случившемся, так это я.
Дани поступила, как любой человек на её месте.
Лицо матери-настоятельности побагровело от ярости. Несколько
минут она только молча разевала рот, пытаясь прийти в себя и наконец истошно
завопила, - Немедленно убирайтесь, молодой человек! Чтобы и духу вашего здесь
не было!
Колт уже собрался было ответить, как вдруг почувствовал, что
дрожащие пальцы стиснули его руку. - Тебе лучше уйти, Джон Тревис, а то будет
ещё хуже.
Ему очень хотелось хоть ещё раз на прощанье обнять сестру,
но мысль о том, что эти чудовища сделают с ней, заставила его отступить. Он
тяжело вздохнул, - Не волнуйся, Дани, я все объясню отцу. По крайней мере, он
теперь будет знать, что ты ни в чем не виновата и поймет ...
