Разглядывая её, пока она семенила к столу и гадая, что же её
так расстроило, Тревис вдруг заметил желтый листок телеграммы, который дрожал у
неё в руках.
- Это для вас, сэр, сообщение сугубо личного характера.
- Как раз вовремя, - возликовал Тревис, выхватывая листок. -
Как вы думаете, может это от сына и я наконец узнаю, чем занимался последнее
время этот бездельник?
Искренняя жалость вспыхнула в глазах мисс Тирон - Это не от
вашего сына, сэр. Это от вашей дочери...
И не успел Тревис разобрать пляшущие перед глазами строчки,
как почувствовал, что кровь в его жилах леденеет от смертельного ужаса.
Глава 29
Не было такой силы, которая смогла бы остановить Тревиса,
когда он ворвался в ворота женского монастыря, впрочем, никто особенно и не
пытался это сделать.
Не обратив никакого внимания на крики и причитания
испуганной монахини, он проскакал мимо неё к воротам. Понимая, что потерпела
поражение, сестра Мария согласилась проводить его через плохо освещенный
коридор, где почему-то противно пахло сырой шерстью и старыми газетами, в
монастырскую больницу.
Тревис молча шагнул вперед.
В самом конце комнаты он увидел тоненькую женскую фигурку в
белом, застывшую на коленях возле койки, где неподвижно лежал человек. У
Тревиса заколотилось сердце - неужели это его дочь, которую он не видел уже
почти четырнадцать лет?!
Услышав за спиной негромкий шорох шаги, Дани подняла на
вошедшего усталые, воспаленные глаза. Но судорога перехватила ей горло, когда
она разглядела в полумраке направлявшегося к ней высокого мужчину.
Перед ней стоял двойник её брата. То же великолепно
сложенное, могучее тело, те же глубокие, чуть прищуренные серо-стальные глаза,
что у Джона Тревиса. Вот разве что седина, серебром поблескивающая в пышной
гриве черных, как вороново крыло, волос, отличала его от Колта.
Чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди, Дани
вцепилась в край железной койки и попыталась встать. Слезы ручьем хлынули по
бледным щекам, счастье и горечь причудливо смешались в её истерзанной душе:
счастье, что наконец, обрела отца, и горечь, потому что никто не вернет им
потерянных лет, когда они были в разлуке.
Потрясенный Тревис протянул к ней руки. Всхлипнув, Дани
ринулась к нему в объятия и он крепко прижал её к груди. Их слезы смешались.
С трудом оторвавшись от дочери, Тревис чуть слышно попросил
оставить их вдвоем. Дежурная монахиня удивленно взглянула на Дани, но спорить
не решилась.
Дани торопливо передала отцу все, что ей было известно о
состоянии брата. Колт до сих пор не приходил в сознание. Ему было не лучше, но
и не хуже, чем пару дней назад.
Оторвав глаза от сына, Тревис повернулся к Дани и посмотрел
на неё с такой любовью и нежностью, что у неё слезы навернулись на глаза. Он
нежно коснулся кончиком пальцев её щеки, - Расскажи мне, - тихо прошептал он,
Расскажи мне все.
Дани кивнула и смущенно потянулась к его руке. Усадив его на
другой кровати напротив Колта, она заговорила едва слышным голосом.
Дани рассказывала долго, очень медленно, с трудом подбирая
слова. Потом вдруг расплакалась и еле смогла договорить, отец слушал молча, не
перебивая.
На самом деле Тревис почувствовал, что с каждым словом,
слетевшим с уст дочери глаза его все сильнее застилает кровавая пелена гнева.
Наконец он узнал правду и гнусное предательство Элейн потрясло его.
А Дани уже рассказывала о том, как был обманут Колт и Тревис
испуганно отшатнулся, услышав, в какой плотной паутине лжи запутался его сын.
- А теперь и Бриану похитили, - грустно сказала Дани, - Я
ещё успела услышать её крик, но найти её нам не удалось. Одна из сестер
отважилась пройти немного дальше по тропе ... - Она замолчала, еле удерживая
слезы. Она и нашла тело мистера Поупа. Он был тяжело ранен, но ещё дышал.
Сестра наклонилась к нему и услышала, как он прошептал "Холлистер", а
потом умер.
Тревис на негнущихся ногах подошел к окну, но слезы
застилали ему глаза и осенний лес вокруг монастыря расплывался перед глазами.
Природа умирала вместе с его сыном. Погиб друг. Семья была почти разорена.
Ему понадобилось собрать всю силу воли, чтобы не впечатать
кулак в стену.
Наконец, он немного успокоился. - Как только Колту станет
хоть немного полегче, тут же перевезу его в Париж. По крайней мере, он будет
поближе ко мне ... и к матери.
- Доктор, который вчера осматривал его, сказал, что он может
очнуться в любую минуту, - быстро напомнила Дани. - А сотрясение мозга опасно
именно из-за непредсказуемых последствий, ты ведь знаешь! - Затем вдруг
усмехнулась, - "Колт"? Вот странно, а я всегда называла его
"Джон Тревис".
Отец весело хмыкнул, - Это что-то вроде прозвища. Мне-то
"Джон Тревис" больше по душе, но вот поди ж ты, прилипло к нему
именно "Колт"
И будто услышав, что разговор идет о нем, Колт начал
медленно освобождаться из лап кошмара, который вот уже много часов держал его в
плену. Сначала он почувствовал дикую боль, будто гигантский паук стянул свою
паутину вокруг его мозга и по капле сосет из него кровь. А чьи это голоса
слышны из-за дымного черного облака, окутавшего его с ног до головы? Что это с
ним такое, черт возьми?!
Дани неслышно подошла к отцу сзади. - Я бы так хотела
поехать с тобой ... но, к сожалению, мое место здесь.
- Но ведь ты сама так решила, - мягко напомнил Тревис. -
Наверное, ты не сразу пришла к этой мысли. Почему-то мне кажется, что ты не из
тех, кто любит авантюры.
Она не спорила, но попыталась ещё раз объяснить, что
побудило её сделать этот шаг. - Если бы все было по-другому, если бы я жила с
теми, кто любил меня, может быть, мне это и в голову бы не пришло. Если бы для
меня нашлось место в вашей жизни ...
Тревиса бросило в дрожь. Конечно же, он часто позволял себе
мечтать, что когда-нибудь дочь войдет в их с Китти жизнь, но заставить её
бросить все только потому, что он неожиданно появился перед ней?! Обняв Дани,
Тревис прошептал, - Я все понимаю, родная. Но не торопись, обдумай все
хорошенько. - Господи, он чуть не застонал от нахлынувших воспоминаний, девочка
- вылитая мать! Конечно, он никогда не испытывал к Мэрили ничего, похожего на
ту бешеную страсть, которую всегда питал к Китти. Но она была чертовски
привлекательна и он по-своему был привязан к ней до самой смерти.
Прижимая дочь к груди Тревис мысленно перенесся в ту далекую
ночь, когда Дани появилась на свет.
... Слабые, холодные пальцы Мэрили коснулись его щеки и
Тревис услышал её тяжелое, прерывистое дыхание, - Помнишь, что я говорила,
дорогой? Помнишь ... я сказала тогда, что ничто не вечно ...?
Тревис снова пережил эту муку, когда он догадался, что
Мэрили умирает. Она совсем не боролась за жизнь. Он попытался уговорить её
помолчать, чтобы сохранить хоть те небольшие силы, что ещё оставались в ней.
