Так, вот и граница. Точнее – высоченный забор, изящный, из темного металла. К нему растения не пытались приближаться, могли вспыхнуть и опасть кучкой пепла. Магия сидхе вокруг резиденции позволяла проходить без специального приглашения только очень немногим.
А привратник у ворот как всегда стоял точно истукан. Я помнила его с детства: худой, точно вешалка, со слишком гладким лицом и щелью рта. А еще костюм. Белоснежный с алым галстуком и засохшей розой на лацкане. Выпуклые, как у жабы глаза медленно повернулись в мою сторону.
– Привет, привратник. – никто его имени не знал. – Открой ворота, мне надо кое-что сделать.
Пусть только попробует что-то сказать. У меня разрешение было. Или Аластор его отозвал?
Прошла минута. Или две. Я успела передумать кучу всего, прежде чем огромные, в три моих роста ворота, медленно и бесшумно распахнулись.
И захлопнулись за моей спиной.
– Сиди тут. – я показала Кесси за спину.
Итак, сосредоточиться. Лицо Лэйгена я вспомнила легко, вплоть до родинок и оттенков глаз. У него ближе к зрачку цвет темнее, чем по краям. Это я хорошо запомнила с тех пор как Лэйген зажал меня во внутреннем дворике и пытался изнасиловать.
Спокойно, главное – вытащить его… где бы он ни находился. У меня на лбу выступили капли пота от усилий. Итак, теперь Дверь. Я точно увидела ее наяву, ощутила шероховатость толстых досок. Медленно открыла глаза…
Млять!
Ругательство само собой сорвалось с губ. Дверь послушно находилась передо мной, только руку протяни. Сквозь доски проглядывала широкая дорога, по которой приезжали в резиденцию.
– Да что с тобой не так?
Лэйген – сукин сын, всегда отличался мерзким характером, даже по сравнению с другими сидхе. И здесь он подложил мне свинью.
Я все же попыталась открыть Дверь. Нет, она оставалась бесплотной. Кесси свободно прошла через дверь туда и сюда. Еще и хвостом помахала.
Привратник смотрел на меня безучастным взглядом. От этого помощи никакой. Да и вообще ни от кого мне помощи не дождаться. Такой дар только у меня.
С другой стороны, а что, если обратиться к тем, кто тоже связан с пространством?
А таких в Горхейме хватает. Правда, у меня среди них друзей не очень. Но парочку знакомых можно найти, а еще стоит все же воспользоваться Аластором. Пусть не просто маячит перед глазами, а поможет. Перед наместником Горхейма открыты все двери.
– И что мне делать? – спросила у Кесси.
– Шевелить задницей.
Когда последовал этот ответ, сказанный тихим голосом, мурлыкающим и мягким, то я даже не слишком удивилась. В конце концов, это же Горхейм. Подумаешь, говорящая кошка.
Глава девятая
Мы с Кесси сидели друг напротив друга, прямо на обочине дороги. Пока еще никто не проехал мимо. И вообще в этой части Горхейм казался мирным и зеленым. Хищные цветы-охранники на всякий случай попрятались за листьями и лишь иногда обиженно шипели.
– Шевелить задницей мне не привыкать. – хмуро отметила я, глядя прямо в прищуренные зеленые глаза.
– Ну так сделай это интенсивнее.
– Поубавь гонору, дорогая. Есть что сказать по делу – говори.
Тут я подумала и добавила:
– И вряд ли ты обычная кошка, так? С другой стороны, чистокровка не смогла бы долго жить на Земле.
– Вер-р-рно. – мурлыкнула Кесси. – Но во мне течет кровь КатШи. Так что кое в чем я разбираюсь. Генетическая память и все дела. Ты же в курсе, что это означает.
– Знаешь, в приюте вы выглядела скромнее.
– Люди любят милых ласковых котят, ты же не стала исключением.
Я кивнула и проговорила.
– Так что? Есть предположения? Может, все дело в Небывальщине? Дверь не открывается в ее чащу?
– Ты открывала Дверь в преддверие Ада. – напомнила мне Кесси. – Не думаешь, что это было сложнее.
Ладно, крыть нечем. Значит, дело не в самом мире. Тогда в чем? Лэйген погиб? Но Дверь все равно открылась бы к его телу. Его сожрали? Но в любом случае какие-то останки должны были сохраниться.
– Есть что-то, что могло сожрать или поглотить Лэйгена целиком? – я начала рассуждать вслух. – Хотя… тогда бы Дверь нашла того, кто это сделал. Млять! Ты права, Кесси, Дверь открывает любой путь. А здесь чувство, точно ее кто-то блокирует.
– А твой дар уникален. – подхватила Кесси.
Она прошлась вокруг меня, задевая хвостом лицо. Как всегда, я отбросила его в сторону и сообщила:
– Вести себя по-свински не обязательно.
– Я пытаюсь сосредоточиться. Слушай, ты ведь получила дар от отца?
– Мама была смертной.
– Включай логику. – посоветовала Кесси. – Эй, КатШи всегда помогали советом. Я этим сейчас и занимаюсь. Но решать за тебя не буду.
Я потерла подбородок. Странно, но за годы жизни в Торонто как-то стерлось желание узнать, кто мой отец. Пока жила в Горхейме, то пыталась, да. Но мама ничего не сказала, а остальные помочь не могли. Лишь твердили, что крови сидхе во мне не ощущают.
– Хочешь сказать, – произнесла медленно, – что отец может мешать мне?
– Ну или кто-то типа него, у кого есть подобный дар и знание как ему противодействовать.
Я развела руками и выругалась на языке сидхе. Причем самыми грязными словами.
– Кесси, я с подросткового возраста пыталась узнать, кто мой родитель. Но все тщетно!
– Хреново искала. – если бы кошка умела пожимать плечами, она бы это сделала.
Кесси дала мне хороший толчок для развития мысли. И правда, если кто-то блокирует дар, значит он его знает. Пока что я таких не встречала. Но ведь у меня есть отец. И мне в наследство достались некоторые… таланты.
А на каждый дар есть управа. На каждый. Другое дело, что порой ее знает лишь тот, кто обладает этим даром.
Мне надоело сидеть в пыли на обочине. Потому встала и отряхнула джинсы. Спасибо привычке везде таскать рюкзак с собой, благо он небольшой. Так что не обязательно возвращаться в резиденцию сразу.
И точно дожидаясь пока я встану, ворота снова отворились. Выпуская потертый зеленый автомобиль с оскаленной рожой на боках. Рожа периодически щурила желтые глаза и что-то бормотала.
А за рулем сидел Лекс. Которого я меньше всего сейчас желала видеть.
– Душу продать не желаете? – прошептала рожа на машине, но тут же точно съежилась. – Простите, госпожа, простите.
Чего это он? Лекс тоже выглядел удивленным, о чем сразу и сказал.
– Я туда недавно сущность мелкого демона засунул, так машина быстрее работает. Видимо, подлизывается и ищет, кто его освободит. Привет, Хесс, извини.
