– Заткнись.
– Вот и я о чем.
– Ладно, какой план?
Я огляделась. На Бульваре все как всегда. В центре фонтана каменные статуи то и дело начинали двигаться в танце. При этом струи воды светились и мигали в такт беззвучной музыке. Рядом женщина превращала кошку в рыбу и обратно, за что зрители кидали ей мелочь. Каждый тут зарабатывал как мог. Каждый делал все, чтобы получить от гостей как можно больше эмоций. Поток энергии ко Дворам не должен прерываться.
А пройти в Горхейм может не каждый. Лишь тот, в ком осталась вера в чудеса, вера в нечто запретное, в то, чего не бывает. Если ночами ты ворочаешься и думаешь, что сходишь с ума. Так как думаешь о слишком ужасных вещах, слишком неправильных. И при этом внутри тебя есть вера в чудеса. Пусть даже чудеса больше напоминают кошмар.
В какой-то степени сидхе создали страшилку с элементами волшебства. И почему люди такое любят?
– Потому что в душе вам порой не хватает острых ощущений. – ответила Кесси. – Или не хватает волшебства. Или… список бесконечен.
– Ты мои мысли читаешь?
– Нет, у тебя на морде написано.
Мне захотелось наподдать ей под пушистый зад. Но по понятным причинам пришлось сдержаться. С КатШи лучше дружить.
Мимо прошла группа людей с фотоаппаратами наперевес. Глупые, они будут удивлены, когда вернутся домой. Ничего здесь нельзя сфотографировать.
– Нам надо в лавку к Кровавой Мэри. Интересно, она до сих пор работает?
– Ха! – фыркнула КатШи. – Это же Мэри, конечно, она на своем посту. Круглые сутки, без перерывов.
Кровавый Арлекин, чей костюм состоял из кусков черной и белой кожи, пришитой к мясу, танцевал на иголках. Ему кидали куски кожи и костей, которые он тут же поедал.
– Ну тогда навестим старую знакомую. Надеюсь, она будет в хорошем настроении.
Магазинчик Кровавой Мэри находился в самом конце Бульвара, рядом с кафе “Любимый ретро”. Здесь подавали еду, привезенную. прямиком из шестидесятых и семидесятых. Вплоть до восьмидесятых. Веселый дизайн в ярко-розовых, красных и желтых тонах резко выделялся из череды других кафе и магазинов. И именно мимо него я проходила, когда стеклянная дверь резко распахнулась.
Я успела заметить темные волосы до пояса, гладкие и блестящие, злость в чуть раскосых глазах и блеск стали. Тело сработало на рефлексах, когда ладонями перехватила лезвие. На плеснувшую боль не обратила внимания. Зато выхватила нож и вывернула руку нападавшей.
– Стоять! – мой вопль предназначался двум бугаям, шедшим за девицей. За Кристель Акандан, чья слава в Горхейме почти равнялась славе наместника.
– С-с-стоять! – шипение КатШи еще сильнее замедлило охрану. А вокруг нас мигом образовалось кольцо зевак. “Хлеба и зрелищ” блин.
– Одно движение. – предупредила мягко. – И ваша подопечная обзаведется шрамами на лице.
При этом чуть сильнее надавила лезвием на щеку Кристель. Та находилась в слишком болезненном захвате, так что шевелиться не могла. Только шипела от боли и пыталась орать.
– Шкура ты долбаная! Он мой, ясно! Он мой! Ты подстилка, о которую он ноги побрезгует вытереть.
Какие слова из такого милого ротика! Чую, уже к вечеру все местные газеты будут смаковать скандал. Еще бы, Кристель же у нас идеал стиля и моды Горхейма, она самая известная певица и выпускает свою линию одежды.
– Ты о ком? – спросила на всякий случай.
– Да блин о Темном принце она. – вмешалась Кесси. – Не дури, Хесс. Ее ж трясет от ревности и от злости. А еще от страха.
– Эй. – я чуть тряхнула Кристель и та взвыла от боли. – Вы же помолвлены. Ты чего психуешь?
– Ты была у него! – взвыла певичка. – Ты, стерва, решила забрать его, когда он выбрал меня! Тебе он замуж не предлагал!
– Это легко исправить.
Ледяной голос точно заморозил всех вокруг. Круг зевак мигом перестал шушукаться и точно пригнулся ближе к земле. И медленно раздвинулись, пропуская Темного принца. В тех же потрепанных джинсах и черной футболке с иероглифами. При виде них у меня запульсировало в висках.
– Вон. – коротко скомандовал Аластор.
Зрители мигом решили, что у них есть более важные дела. А вот один из охраны оказался или слишком храбрым, или слишком тупым. Он просто сделал легкое движение в сторону наместника. Но лишь один взгляд Аластора и охранник упал на колени, забился в судорогах. Из носа, глаз и ушей потекла кровь. Потом затих.
– Кажется, – тем же тоном продолжил Темный принц. – Место невесты будет снова вакантно.
Он перевел взгляд на замершую Кристель, проговорил:
– Я твоя собственность, милая?
– Что ты, любимый, это я полностью принадлежу тебе!
Удивительно, что в даже таком положении Кристель мигом изменилась. Голос просто чарующий, точно в роду были сирены. Глаза сквозь пряди волос блестят влажно, точно вот-вот заплачет. Я едва не хрюкнула от накатившего цинизма. Ну вот не верю я в такие метаморфозы. И Аластор будет дебилом, если поверит. С другой стороны, порой у мужчин вместо головного мозга работает пещеристое тело органа размножения.
Аластор слушал с каким-то скучающим выражением лица. Точно он все знает заранее и ему это уже надоело. Но… тут я поняла, что до сих пор не в курсе, сколько ему на самом деле лет. Возможно, действительно слышал и знает. Возможно… млять, мы до сих пор не знаем всех возможностей сидхе.
– Это все? – спросил он, когда Кристель закончила извинения и монолог.
Певица лишь опустила ресницы, как бы говоря “да”. Я же вздохнула и попросила:
– Разберитесь быстрее. Мне надоело ее держать. И еще, уважаемый наместник, если вы не заметили, тут куча лишних ушей. И плевать, что все они притворяются глухими.
– Ты права. – согласился Аластор. – Отпусти Кристель. Иди сюда.
Он протянул руку певице. Я же благоразумно отошла в сторону. Пусть милуются, народ жаждет зрелища.
Но Темный принц не стал выяснять отношения и дальше на публике. Вежливо перехватил Кристель под локоть, не дал ей повиснуть у него на шее. И втащил прямо в магазинчик Кровавой Мэри. Отлично! И мне туда как раз надо.
Перед тем как войти внутрь, я обернулась. Зрители мне напомнили рыбок. Такие же круглые глаза и приоткрытые рты. Захотелось сказать “бу” и сделать выпад в их сторону. Вместо этого произнесла:
– Помните, что наместник карает особо любопытных. Хотите выплюнуть свои внутренности – вперед, подслушивайте.
От магазинчика всех точно волной смыло. Отлично! Правильно говорят: имидж в Горхейме – главное.
И я аккуратно закрыла за собой дверь, только звякнул косточками отполированный скелет кобольда, висевший как дверной колокольчик.
Мэри пока не показывалась. И я ее понимаю: перед разъяренным наместником даже зомби отступали. И сами собой обратно в свои могилы прыгали. А то, что Аластор в ярости было видно. Зеленые глаза стали светлыми, а скулы, казалось, готовы были прорвать кожу. И этот голос: спокойный и ледяной. От него кожу точно инеем присыпало.
