Я чуть нахмурилась.
– Что ты имеешь в виду?
Сергей откинулся на спинку стула, задумчиво посмотрел на меня, искривил в усмешке уголок рта.
– «Адамант» – недурственный кораблик, но капитан ведёт его не в ту бухту. Потому я тут тоже долго не задержусь. Фирма давно на последнем издыхании. Боюсь, долго она не протянет. Толковые специалисты разбегаются, шеф явно перемудрил в управлении. Заказчики тоже не хотят с нами иметь дело, и правильно делают.
По выражению лица Сергея я поняла, что дальнейшие расспросы бессмысленны. И так сказано много. Осмыслить бы, только совсем не до этого. Уйму времени пришлось потратить, пока получила документы в кадрах: там, как назло, принимали производственников. Потом Анастасия Сергеевна ахала и качала головой, что уходит такая хорошая девочка.
Немного это даже умиляло, но в целом я устала и слабо соображала, как всё успеть. Поэтому только молча кивала и разводила руками, не забывая про вежливую улыбку.
Здание, где расположился «Адамант», я в первый раз покинула вовремя, ровно в семнадцать ноль-ноль. Созвонилась с Медовиковым, который оказался занят, но встретиться завтра в восемь сразу согласился. Ночи вполне хватит, чтобы всё проверить и привести в порядок. Что? Не спать перед походом в больницу, пусть и всего лишь в качестве поддерживающего, неразумно? Нет, не слышала.
Ехать на такси не хотелось, а ждать маршрутку – долго. Потому, наплевав на хмурую погоду, и накрапывающий дождь, я двинулась в сторону дома пешком. С Дианкой поговорю сегодня. Уж с подругой точно не буду нервничать и продумывать каждое слово. К тому же эта егоза мылится приехать в Пермь, билеты уже купила. А вот Лебедева лучше оставить на утро. Да, утро…
А утро началось неожиданно быстро. Сразу после выпитой чашки кофе я набрала номер «Фемиды». Лебедев взял трубку через пару гудков. Мне не понравилось, как по телу прокатилась жаркая волна при звуке его низкого голоса. Глубокий вдох. Взять себя в руки. Самое страшное позади. Почти.
– Доброе утро, Глеб Александрович. Вам удобно говорить?
Даже обратилась официально, чтобы не растерять настрой.
Да уж. Ещё бы уточнила, хочет ли он меня слышать и всё такое. Мысли в голову полезли отчаянно глупые, а сердце совсем не вовремя заколотилось как сумасшедшее. А пальцы вдруг стали ледяными. Или и раньше были, просто не обращала внимания?
– Да, Ксения, конечно.
– Я… – голос почему-то стал хриплым. Я тут же мысленно выругала себя. – Я уволилась из «Адаманта».
Несколько секунд молчания, словно Лебедев тоже осмысливал услышанное и не мог поверить, что так быстро.
– И Загорулин даже не назначил двух недель отработки? – поинтересовался он через некоторое время.
Я чуть не помотала головой, но потом выдавила:
– Нет.
Посмотрела молча в окно: там люди переходили дорогу. На красный. Дуралеи.
– Ксюша, почему ты звонишь?
Сообразил, гад. Хороший, конечно. Но гад.
– Глеб, я больше не могу тебя стеснять, – постаралась как можно убедительнее сказать, отбросив ненужные расшаркивания и отметая мысли, что дело вовсе не в этом. – Я у себя побуду, закончу работу и завтра прошу еще день. Тут неожиданно так получилось, что нужно срочно в больницу.
– Тебе? Что случилось?
Тон резко переменился. Стал приказным, не давая отмолчаться или ответить неправду. Но в то же время я уловила некоторое беспокойство. И от этого на душе вдруг стало непростительно тепло.
– Операция на сердце, Глеб. Её внезапно перенесли. Нет, не у меня, конечно. Поэтому я хочу закончить все дела до того, как приду в «Фемиду». И… Что? Почему это я чурбашка?
Глава 14. Это не шутки, договорились
– Чурбашка, – вырвалось у меня в сердцах.
Ксюша обалдело смолкла, а потом с явной растерянностью поинтересовалась:
– Почему?
– Потому что раньше не сказала.
Сам не знаю, почему вылетело именно это слово. Бабушка называла так всех, у кого с умом явная проблема. У Ксюши вообще такого не наблюдалось, но «чурбашка» сорвалась сама.
Свободной рукой я потянул ежедневник, пытаясь вспомнить, что и куда можно сдвинуть. Получалось, что почти все. А что нельзя сдвинуть, то можно перенести. Поймут, ничего страшного там нет.
Ксюша еще несколько секунд помолчала, потом отозвалась официальным, то есть насквозь промороженным тоном:
– Прошу прощения. Я понимаю, что должна была предупредить о своих обстоятельствах. Если считается, что они помешают работе…
– Ксюша, – рявкнул я, уронив ежедневник и едва не сбив рукавом чашку ароматного кофе, приготовленного Инночкой, – я тебя сейчас ещё хуже назову. И буду прав, ведь ты первая начала.
– Я?
Одно удовольствие слышать, как трескается айсберг официоза в её голосе. Удивленная Ксюша вызывала непреодолимое желание продолжить игру, сказать что-нибудь ещё. Но сейчас не время. Вот совсем не время.
– Ты-ты, – подтвердил я. – Потому как только что очень вежливо назвала меня мудаком, не способным понять, что такое операция на сердце. Завуалированно, так сказать. Ладно, проехали. Клиника хорошая? Если операция плановая, может, стоит перевести в частную? Это же в Перми, я правильно понял?
Я намеренно не стал спрашивать, кто там у Ксюши, хотя вопрос очень интересный. О семье ребята из службы безопасности в досье не упоминали. Близкий родственник? Друг?
– В Перми, да… Клиника очень хорошая. Глеб, так я…
Голос у неё стал совсем уж виноватым, я почти испытал угрызения совести. А еще желание хорошенько встряхнуть будущую сотрудницу, чтоб её, и объяснить наглядно, что не каждый шеф по умолчанию скотина вроде Загорулина.
– Решай свои проблемы, Ксюша, и ни о чём не беспокойся. На работу выйдешь, когда сможешь. Я так понимаю, позже понадобится отпуск по уходу?
– Я… не знаю. То есть не думала еще…
Α ведь и правда не думала. Я вспомнил, как в последние дни перед увольнением выглядела Ксюша, и с трудом сдержал желание выматериться. Это ж она зарабатывала! Попросить в долг или хотя бы аванс ей, конечно, совесть с гордостью не позволили. Точно чурбашка!
– Название клиники и фамилию больного, – велел я уже приказным тоном, пока Ксюша не опомнилась. – Оформим вас вчерашним числом, чтобы пошла медицинская страховка – пригодится.
– Он… мне не родственник.
Ах, все-таки он. Ну что ж, бывает. Я поднял и тщательно отряхнул ежедневник, раскрыл на нужной странице. Как и думал – все сдвигаемо. Хотя нужно ли это теперь? С другой стороны, а на что ты рассчитывал? Что умная, перспективная и чертовски соблазнительная девушка не связана вообще ничем? Мало ли кем она тебе показалась! Есть у неё личная жизнь помимо тебя, а ты, значит, просто должен был подыграть. Ведь она четко сказала, что нужно.
