— Как скажете, — согласился я. — Собственно, у меня не то чтобы конкретное дело, скорее я бы хотел обсудить в общем ситуацию, которую я не до конца понимаю. Дело в том, что у нашей семьи на руках оказался значительный пакет акций вашего завода. Причём пакет настолько значительный, что это теперь скорее наш завод.
— И это вас не красит, господин Кеннер, — резко отозвалась Эмилия, — я ваш поступок не могу назвать иначе как хищническим.
— Эээ… — я на мгновение потерял дар речи. — Признаться, это совершенно неожиданное обвинение, госпожа Эмилия. Вы не поясните свои слова? Насколько мне доложили мои люди, эти акции были просто куплены на открытом рынке.
— Что тут непонятного? Вы таким образом получили контроль над нашим предприятием.
— А что мешало вам самим скупить эти акции? И разве не вы сами их когда-то выбросили на рынок?
— Это была идея моего покойного мужа. — Багеровой явно было неприятно об этом говорить. — Он решил, что нам достаточно будет держать блокирующий пакет размером не менее двадцати пяти процентов, а полный контроль всё равно останется у нас из-за того, что других крупных пакетов нет.
— У меня просто нет слов, — признался я, — а я уж было думал, что меня ничем не удивить.
Багерова поморщилась и промолчала. Похоже, покойный глава семьи таким неординарным образом пытался решить какую-то финансовую проблему. В принципе это и работало некоторое время, пока Лесины не взялись за Багеровых всерьёз, и мелкие владельцы не стали в панике сбрасывать свои акции.
— Откровенно говоря, госпожа Эмилия, — продолжил я, — я не собирался приобретать ваши акции, и предпочёл бы их вообще не иметь. Но так уж получилось, что они у меня появились, и избавиться от них я по некоторым причинам не могу. Поэтому давайте примем как факт, что у вас появился компаньон, и подумаем, как нам дальше жить вместе. Для начала я бы хотел понять ситуацию с заводом. В чём состоит ваша размолвка с Лесиными и чего они хотят добиться?
Молчание затянулось. В конце концов Багерова, вздохнув, неохотно сказала:
— Они хотят всю нашу долю, целиком. А причины размолвки вас не касаются.
— И всё же я предпочёл бы иметь представление о причине конфликта, госпожа Эмилия. Я скоро буду обсуждать этот вопрос с Лесиными, и они обязательно сообщат её мне. Но мне хотелось бы представлять, как это выглядит с вашей стороны.
Эмилия немного подумала, и наконец решилась:
— Генрих дружил с дочерью Добрана Лесина. Добран воспользовался этим, чтобы обвинить Генриха в изнасиловании дочери, и в качестве виры потребовал нашу долю в заводе.
— И насколько это обвинение правдиво, господин Генрих?
— Это ложь, — отозвался подросток. Хм, не врёт.
— Позвольте мне поставить вопрос немного иначе — у вас была интимная связь с Лесиной?
— У нас всё было по согласию, никакого изнасилования, — нехотя выдавил из себя Генрих.
Вот так легко и непринуждённо малолетний идиот может разорить семью! Его не устроило просто вызвать проститутку, потребовалось непременно трахнуть дочку главы недружественной семьи. Малолетки берут пример с Ромео и Джульетты, совершенно забывая при этом, что те плохо кончили.
— Тогда у вас действительно проблема. Дворянский Совет признает претензии Лесиных полностью обоснованными. Наверняка девушка заявит, что изнасилование было.
— Эмпат сможет подтвердить невиновность Генриха, — уверенно высказалась Эмилия.
— Вы ошибаетесь, эмпат подтвердит только факт интимной связи. Он не станет вдаваться в трактовку этой связи, слишком уж всё в таких вещах неопределённо. Да и родители наверняка уже убедили девушку, что это было именно изнасилованием. Так что поверят словам девушки, а не вашим.
На Багерову жалко было смотреть. Похоже, я разрушил последнюю её надежду. Ложную надежду, но сейчас у неё вообще ничего не осталось.
— У меня есть к вам предложение, — сказал я. — Я мог бы попробовать уладить вашу проблему с Лесиными.
— И вы, несомненно, что-то за это хотите, господин Кеннер. — язвительно ответила Багерова.
— Хочу, — подтвердил я. — Каков размер вашей доли на данный момент?
— Тридцать семь процентов, — немного поколебавшись, Багерова всё же решила ответить.
Любопытно, подсадной от Родиных убеждал нас, что у Багеровых в районе двадцати. Зачем-то им было нужно, чтобы мы вылезли с инициативой ликвидации предприятия. Скорее всего для того, чтобы полностью рассорить нас с Багеровыми, и исключить всякую возможность наших совместных действий. И конечно, чтобы сделать нам грандиозную пакость в виде подмоченной репутации. Как-то подловато такие методы выглядят. С другой стороны, танго танцуют вдвоём, так что мы ведь можем при случае в том же духе и ответить.
— Вот моё предложение: Я беру на себя Лесиных, за это вы передаёте мне двенадцать процентов акций вашего пакета. У вас останется блокирующий пакет в двадцать пять процентов.
— Не слишком ли у вас большие аппетиты, господин Кеннер?
— Давайте ещё раз взглянем на ситуацию: в настоящее время завод не работает и занят ратниками Лесиных. Своих войск у вас по сути нет, завод вы отбить не в состоянии. Лесины требуют вашу долю полностью. Дворянский Совет вашу жалобу не поддержит, то есть права на защиту князь вам гарантированно не даст. Я ничего не упустил?
Багерова молчала.
— Даже если предположить, что князь каким-то чудом дал бы вам право на защиту, и вы нашли бы защитников, это обошлось бы вам гораздо дороже этих двенадцати процентов акций, которые, скажем прямо, в данный момент стоят дешевле бумаги, на которой их напечатали.
Я сделал паузу, давая Багеровой возможность осознать её положение.
— Таким образом, я могу сделать вывод, что я ваш единственный шанс, и без моей помощи вы гарантированно потеряете всё. Это очень щедрое предложение, госпожа Эмилия.
— Я должна подумать, — ответила Эмилия с усталым безразличием.
— Только до завтра, — ответил я. — Мне нужно точно знать вашу позицию перед тем, как встречаться с Лесиными. Или мы завтра подписываем соглашение, или я оставляю вас разбираться с Лесиными самой.
* * *
С Лесиным-старшим мы встречались в Дворянском Совете. В отличие от неформальной беседы с Эмилией Багеровой это была формальная встреча на заседании конфликтной комиссии, которая занималась разбором нашей жалобы. Председательствовал при разборе уже знакомый мне Олег фон Кеммен, который был представителем на нашей свадьбе.
— Господин Олег, господа, — приветствовал я членов конфликтной комиссии, — господин Добран.
— Здравствуйте, господин Кеннер, — отозвался фон Кеммен. — Раз все собрались, давайте начинать. Господин Кеннер, изложите кратко суть вашей претензии к семейству Лесиных.
— Господа, суть нашей жалобы можно выразить в нескольких словах. Семейство Лесиных неспровоцированно напало на принадлежащее нам предприятие, разрушив критически важное оборудование и вызвав остановку производства, после чего ратники Лесиных полностью захватили его. Я призываю господина Добрана немедленно прекратить враждебные действия и возместить нам убытки, причинённые его людьми.
