— Благодарю вас, господин Кеннер. Изложите, пожалуйста, вашу позицию, господин Добран.
— Господа, в своём рассказе господин Кеннер упустил один важный момент. Это предприятие должно было отойти нам как вира от семьи Багеровых. Приобретение семейством Арди акций предприятия — это всего лишь попытка Багеровых избежать выплаты виры. Мы не признаём прав Арди и призываем господина Кеннера передать нам эти полученные сомнительным образом акции, разумеется, с соответствующей компенсацией по рыночному курсу.
— Господин Кеннер?
— Господин Добран ошибается в своей оценке ситуации. Семейство Арди приобрело акции на открытом рынке и не имеет никакого отношения к Багеровым и их конфликтам. Мы являемся добросовестными приобретателями, поэтому агрессия Лесиных совершенно неспровоцирована. Мы настаиваем на немедленном прекращении нападений на наше имущество.
Писцы невозмутимо записывали прения; члены конфликтной комиссии со скучающими лицами равнодушно выслушивали наши доводы. Всем было всё ясно ещё до того, как прозвучало первое слово. Для меня тоже стал совершенно понятным план Лесиных — в сущности, обычный развод, простой, как табуретка. Сначала они уронили акции, чтобы сделать покупку привлекательной для нас. Затем через своего агента подсунули нам идею скупки акций; когда мы скупили практически всё, что обращалось на бирже, Лесины захватили завод и объявили акционирование недействительным. Акции ожидаемо обесценились до стоимости макулатуры. С большим количеством акций на рынке такой фокус вряд ли бы прошёл, но сейчас у сторонних акционеров осталось всего несколько процентов акций, так что жалобщиков будет немного, да и тех несложно будем успокоить, выкупив их акции. Теперь Лесиным осталось только заставить нас передать им акции «по рыночной цене», то есть, по сути, отдать даром. Иван Родин, очевидно, тоже в этом участвует, раз инициатива покупки пришла от его агента.
— Ну что же, — подытожил фон Кеммен, — совершенно очевидно, что стороны не в состоянии прийти к соглашению. Конфликтная комиссия удаляется на совещание, объявляю перерыв.
Комиссия удалилась; я чувствовал, что Лесин ждёт, когда я заговорю с ним. Совершенно понятно для чего — он ожидает, что я начну уговаривать или просить, а он, соответственно, будет иметь прекрасную возможность оскорбить меня или посмеяться. Я встал и стал прогуливаться вдоль стены, разглядывая картины.
— А знаете, господин Добран… — начал я. Лесин встрепенулся и еле заметно ухмыльнулся, — у них здесь, оказывается, неплохая живопись. Взгляните, если я не ошибаюсь, это ранний Ренье, причём подлинник.
Лесин скривился.
— Не считаю нужным разбираться в этой мазне, — раздражённо ответил он.
— И совершенно напрасно, — сказал я назидательным тоном. — Моя мать, сиятельная Милослава Арди, с детства учила меня, что именно культура отличает дворянина от сиволапого навозника.
Писцы дружно уткнулись в бумаги, пытаясь спрятать улыбки. Лесин побагровел и открыл рот, чтобы ответить. Затем закрыл. Открыл снова. Закрыл. Наконец, отказавшись от мысли продолжать разговор, отвернулся и сделал вид, что заинтересованно разглядывает что-то за окном. Мы молчали до тех пор, пока конфликтная комиссия не вернулась с совещания.
— Итак, господа, — произнёс фон Кеммен, раскладывая свои бумаги, — конфликтная комиссия принимает сторону господина Кеннера Арди. Господин Добран, мы рекомендуем вам прекратить конфликт и предпринять шаги для примирения с господином Кеннером.
— Правда на моей стороне, — высокопарно заявил Лесин, всё ещё кипя от злости, — я отказываюсь.
— Ну что ж, вы вправе не следовать нашим рекомендациям, — пожал плечами фон Кеммен. — Господин Кеннер, если вы решите подать князю прошение о праве на защиту, Дворянский Совет вас поддержит.
Это очень мило с их стороны, но князь права на защиту мне, скорее всего, не даст — мы не настолько слабее Лесиных. Да и подать такое прошение — это значит потерять лицо и объявить себя слабаком. После этого нашей семье будет непросто добиться уважения, и Лесин всё это тоже прекрасно понимает. Но я, собственно, и не предполагал, что он вдруг даст задний ход — моей целью было представить себя жертвой агрессии и получить поддержку Дворянского Совета, и я этого добился.
— Благодарю вас, господин Олег, господа, — с вежливым поклоном ответил я. — Но я пока ещё не потерял надежду, что мне удастся воззвать к разуму господина Добрана.
Лесин победно усмехнулся.
— Советую вам поговорить с вашим уважаемым дедом, господин Кеннер. — покровительственно сказал он. — Я уверен, что господин Путята поможет вам понять ошибки, вызванные вашей молодостью, и объяснит, что я предлагаю вам замечательную возможность их исправить.
Ага, стало быть, дедушка, старый козёл, тоже в деле. Ну кто бы сомневался.
— Благодарю вас за совет, господин Добран. — вежливо ответил я. — Я им, несомненно, воспользуюсь. Господин Олег, господа, благодарю вас от всего сердца. Позвольте на этом откланяться.
* * *
Ратом Лесин выглядел как разбалованный юнец, да и вёл себя порой так же. Нервов у родителей он своё время попортил достаточно. Когда он повзрослел и для него настала пора заняться каким-нибудь семейным делом, Добран Лесин долго колебался, но всё-таки попробовал поставить сына руководить дружиной. К удивлению всей семьи, Ратом увлёкся военным делом, показал себя неплохим командиром, и даже поступил в военное училище. Сейчас он учился на четвёртом курсе, и ни у кого уже не было ни малейших сомнений в его командирских способностях.
— Отец, ты хотел меня видеть? — заглянул он в кабинет старшего Лесина.
— Да, хотел, — поднял глаза Добран. — Заходи. Нам надо обсудить наши действия в свете возможного конфликта с Арди. Что ты, кстати, можешь сказать об их дружине?
— Маленькая, — ответил Ратом. — Но я бы не стал её недооценивать. Много тяжёлой техники и Владеющих, которых они очень умело используют. Бойцы хорошо подготовлены и мотивированы. Я даже слышал, что Арди снабжают каждого бойца индивидуальным защитным амулетом, но не очень в это верю. В целом могу сказать, что Арди очень сильный противник.
— Количество всё-таки решает, — скептически заметил Добран.
Ратом хмыкнул, но спорить не стал.
— Какая у нас сейчас ситуация с дружиной? — поинтересовался отец.
— Две сотни заняли завод Багеровых. Третья сотня только что вернулась с контракта, им нужно ещё пару дней на отдых и обслуживание техники. Четвёртая сотня сейчас на контракте, вернётся только через две недели. После того как они вернутся, я хочу держать их на базе, а третьей сотней усилить гарнизон у Багеровых. Завод очень большой, периметр слишком протяжённый, двух сотен не хватает. Там нужен как минимум полный полк
[9].
— Раньше их вернуть не получится? — перебил его Добран.
