— Так что мне делать? — спросила Мира.
— Для начала успокоиться. Если кто-то ещё подойдёт с этим, говорите, что пока думаете.
* * *
— Попробуй соединить меня с Дориментом Дубеком, — приказал Кельмин своему секретарю. — Это поверенный, держит контору где-то на Славенском
[15] конце.
— Ты Дубек? — хотя Кельмин большую часть времени изъяснялся вежливо, иногда он предпочитал общаться в более привычном ключе, по-военному прямо. — А я Антон Кельмин — знаешь такого? Молодец. Так вот, Дубек — ты, похоже, допрыгался.
— Что значит «в каком смысле»? В самом прямом. Я вот сейчас как раз думаю: послать парней сразу тебя спустить в болото или сначала доставить к нам для допроса. У тебя есть что интересного сказать?
— За что? За глупость и наглость. Ты с Мирой Дорн сегодня разговаривал? Угрожал её убить, а квартиру сжечь?
— Да нет, она тебя совершенно правильно поняла. А ты хоть знаешь, кого ты собрался убивать, придурок? Она личная секретарша господина Кеннера Арди.
— Нет, он ещё не знает, его пока нет на месте. Поэтому она и сказала не ему, а мне, так что тебе повезло, Дубек. Я же тебя просто убью, без мучений, а если господин эту историю услышит, он из тебя прикажет набить чучело. В качестве образцового примера, и в назидание другим идиотам.
— Вот как? Ну попробуй объяснить, я тебя слушаю.
— Кто тебе приказал?
— Что значит «не можешь говорить»? Тайна клиента? Понимаю и готов войти в твоё положение. Не говори мне ничего, сейчас мои парни привезут тебя в наш допросный подвал, расскажешь всё там.
— Так-то лучше. И кто такие Матисовы?
— Простолюдины? Нет, рассказать кому — не поверят. Простолюдины уже нападают на аристократические семейства!
— Что тут можно понять неправильно?
— Так зачем они угрожали Мире?
— И зачем им это нужно?
— Понятно. А кто им даёт протекцию?
— Даже так? Интересно. Вот что, Дубек — это уже выходит за пределы моих полномочий. Я доложу господину, пусть он решает, что с вами делать.
— Что тут непонятного? Разговаривать с вами или просто послать бойцов и закрыть вопрос радикально.
— Откуда я могу знать, что он решит? Он прикажет — мы выполним.
— Могу только пообещать, что предупрежу тебя, если господин решит с вами разобраться. Чтобы ты мог сбежать из княжеств. Делаю это исключительно из-за того, что ты сотрудничаешь.
— Всё, сиди в своей конуре и жди от меня вызова.
* * *
Пётр Матисов оказался толстячком, но расхожее представление о толстяках как о людях весёлых и добродушных к нему явно не подходило. Выражение лица у него было недовольно-брюзгливое, а маленькие глазки смотрели на мир недоверчиво и подозрительно. Его вид немедленно вызвал у меня ассоциацию с козлом-начальником, который вечно заставляет подчинённых работать сверхурочно, при этом постоянно зажимая заработанные деньги. У меня нет никаких сомнений, что физиогномика
[16] является лженаукой, но почему-то по некоторым лицам характер человека определяется безошибочно. Скорее всего, дело обстоит противоположным образом — не лицо определяет характер, а характер накладывает отпечаток на лицо.
— Итак, почтенный, — начал я разговор, интонацией подчёркивая неприязнь к собеседнику, — прежде чем отдавать своим людям конкретные приказы, я хотел бы сначала услышать ваши объяснения.
— Объяснения чему, господин Кеннер? — судя по тону, я собеседнику тоже не приглянулся.
— Объяснения вашим агрессивным действиям по отношению к семейству Арди, — уточнил я.
— В первый раз об этом слышу, — отказался он.
— Вы напрасно пытаетесь это отрицать. Ваш человек угрожал убить доверенную служащую семейства Арди и поджечь её квартиру, и я не вижу причины сомневаться в её словах. Кроме того, есть и другие свидетели, которые получали от него аналогичные угрозы.
— Это его личная инициатива, я здесь ни при чём.
— Этот человек — ваш поверенный, законно представляющий ваши интересы. Его слова — это ваши слова, вы за них полностью отвечаете. Превысил он свои полномочия или нет — меня совершенно не интересует. Итак, я жду объяснений.
Собственно, его объяснения мне не требовались, Кельмин достаточно подробно доложил о сути дела. Семья Матисовых владела алхимическим производством, расположенным рядом с домом Миры. Предприятию было остро необходимо расширить территорию для новых цехов, и они купили дополнительный участок, но дом Миры, стоящий немного наособицу, при этом оказывался слишком близко к заводу, а по уложению «О сбережении природы» алхимические производства не могли располагаться ближе ста саженей от жилых помещений. Матисов рассудил, что расселение маленького дома в восемь квартир слишком затратным не будет, а если жильцов как следует запугать, то можно отселить их в какой-нибудь клоповник, и это выйдет совсем дёшево. Будучи законченным жлобом, другие варианты он даже не рассматривал.
— Я ему таких указаний не давал, — упрямо отозвался Матисов.
— Тем не менее по закону вы полностью отвечаете за его слова и действия. Похоже, с законами вы не посчитали нужным ознакомиться. Но это никого не интересует. Ignorantia non est argumentum
[17].
Матисов мрачно молчал.
— Понятно, объяснений нет, — резюмировал я. — Поговорим о другом. Как мне доложили, у вас отсутствует договор протекции. Почему?
— Предпочитаю обходиться без протекции.
— И у вас не случается никаких неприятностей? — удивился я.
— Случаются изредка, но они обходятся мне гораздо дешевле, — Матисов поднял глаза и взглянул на меня прямо. — Я понимаю, что вы хотите навязать мне протекцию. Так вот, у вас это не выйдет — я не собираюсь платить неизвестно кому неизвестно за что.
— Хорошо, — согласился я. — Раз вы так непримиримо настроены, я не буду вам ничего навязывать. Вопрос о протекции снят. Давайте в таком случае решим нашу с вами проблему и мирно расстанемся.
— И как вы собираетесь её решить? — насторожённо спросил Матисов.
— Раз уж наше семейство оказалось замешано в это дело, я прослежу за процессом расселения. Я понимаю, что расселение дома вам необходимо, но оно будет происходить по доброму согласию, и права жильцов будут полностью соблюдены. А что касается Миры Дорн, то вы заплатите ей тысячу гривен в качестве извинения.
