— Вай, зачем так говоришь? — обиделся продавец. — За такого красавца семь динаров разве цена?
— Красивый лошак, не спорю, — согласился я. — У него в предках овца была — видишь, шерсть как бы слегка завивается? Поэтому он красивый, зато груза много не снесёт. Но такая красота стоит того, чтобы накинуть к динару дирхемов сорок, а то и пятьдесят.
— Какой овца, где овца? — заволновался владелец. — Ты у него на ноги посмотри, генацвале! Да за шесть динаров ты до самого Батуса
[34] ничего лучше не найдёшь!
— Ноги неплохие, кацо, верно говоришь. Копыто ровное, ставит хорошо. Вот только крестец слабый, сам же видишь. За два динара разве что как украшение хозяйства взять.
— Где слабый? — горячился продавец, размахивая руками. — Зачем обижаешь, генацвале? Походи по базару, посмотри сам. Что ты найдёшь за эти жалкие пять динаров? Да мой груза и вдвое легко унесёт!
Алина молча наслаждалась спектаклем. Минут через пятнадцать мы, наконец, достигли консенсуса в размере трёх динаров и сорока дирхемов, и лошак сменил хозяина.
— Хорошо торгуешься, урыс, — с завистью заметил Чинча.
— Перенимай навык, бача, обязательно пригодится. Приезжих обдирать, да и вообще.
— Кеннер, а где ты научился в лошаках разбираться? — спросила Лида.
— Нигде, — я посмотрел на неё с удивлением. — Зачем мне в лошаках разбираться? Если бы ты не сказала, что это лошак, то я бы и не знал, как этот зверь называется.
— А как ты определил, что у него крестец слабый?
— Лида, зачем ты мне такие трудные вопросы задаёшь? Я не знаю, что такое крестец. Вроде это что-то возле шеи, но не уверен.
Лида зависла. Сословные знаки мы в экспедиции не носили, но было очень похоже, что девочка из дворян. С миром торговли она сталкивалась, скорее всего, исключительно при посещении дорогих бутиков, а покупка шубки в бутике никак не готовит к покупке ишака на базаре.
— Анета, бери повод, ты у нас будешь старшая по лошакам. Лида, поглядывай по сторонам, нам нужно ещё двух купить.
— Знаешь, Кеннер, — сказала Алина, — смотрю я на тебя и очень жалею, что Мила в своё время к нам в род не попросилась. Мы бы тебе применение нашли, с твоими-то талантами.
— Вам что, понадобилось лошаков закупить? — удивился я. — Ну зови, помогу.
Алина захохотала, и мы двинулись дальше.
* * *
В дверь постучали, и в комнату Кеннера и Лены заглянула Дарина.
— Лена, мы со Смелой собираемся спуститься пообедать — идёшь с нами?
Небольшая комната, всю обстановку которой составляла двуспальная кровать, стол с двумя стульями и шкаф, была завалена вещами из двух распотрошённых рюкзаков.
— Заходите, девочки, — отозвалась Лена, перетряхивая рюкзак. — Пару минут подождите, пожалуйста. Я сейчас закончу вещи Кеннера разбирать, и вместе пойдём.
— А зачем ты его вещи разбираешь? — полюбопытствовала Смеляна.
— Как зачем? — хмыкнула Лена. — Хочешь, чтобы твой мужчина был ухоженным — ухаживай.
— А разве не мужчины за женщинами ухаживают?
— Только до свадьбы.
— Да? — с некоторым сомнением начала Смела. — А…
— Только в романах, — отрезала Лена.
Смеляна захлопнула рот. Девушки переглянулись и понимающе вздохнули.
— Да шучу я, — засмеялась Лена. — Мне не в тягость проследить, чтобы у Кеннера всегда были чистые майки. Вы лучше скажите — вы сами-то чего ждёте? Будете так ушами хлопать — дождётесь, что Ивана окрутит какая-нибудь шустрая девица со стороны.
Дара со Смелой задумчиво посмотрели друг на друга.
— Ване бы ума как-нибудь добавить… — заметила Дарина.
— Зачем мужчине ум? — риторически вопросила Лена. — Мужчине ум только вредит, у него тогда мысли появляются.
— А про Кеннера ты тоже так думаешь?
— Иногда, — хихикнула Лена. — Но Ивану ум точно не нужен, у вас на всех троих ума хватит с запасом. Зато симпатичный, здоровый, с сильным даром. Дети хорошие будут.
Девушки дружно порозовели.
— Нам пока рано о детях думать, — возразила Смеляна.
— Ну и не думайте пока, — согласилась Лена. — А мужчинку прибирайте к рукам, нечего ему беспризорным болтаться.
Почти все столы в трактире были заняты, свободным оказался лишь ближайший от входа стол в центре зала. Судя по всему, трактир был популярным заведением, где собиралось местное общество, и в обеденное время зал не пустовал. К столику сразу же подошла молоденькая подавальщица.
— Что будете кушать? — приветливо спросила она. — Сегодня барашек хорош, ваши уже пообедали, очень шашлык хвалили. Чуреки только что из тандыра.
Девушки переглянулись, пожали плечами, и Лена сказала:
— На ваш вкус принесите чего-нибудь.
— Аша, и вина ещё принеси красавицам, — раздался голос сзади, — мы угощаем.
За спиной обнаружились двое ухмыляющихся джигитов, которые под взглядами девушек немедленно приосанились.
— Вина не надо, — спокойно сказала Лена. — И угощения тоже не надо. Проходите мимо, уважаемые.
— Ну что ты кочевряжишься, дэвушка, — нахмурившись, сказал тот, что постарше, — я сказал надо вина, значит надо. Выпьем, покушаем, поговорим.
— Вы слова понимаете? — уже несколько раздражённо спросила Лена. — Вам сказали проходить мимо, вот и проходите, вы здесь лишние.
— Вах, люблю объезжать строптивых кобылок! — радостно воскликнул джигит помоложе, бухнувшись на лавку рядом с Леной и по-хозяйски её облапив.
— … — кратко охарактеризовала ситуацию Дара, а дальше события понеслись вскачь.
* * *
В трактир мы возвращались во главе процессии из трёх лошаков, нагруженных местными продуктами длительного хранения — лепёшками, вяленым мясом и сыром, который по твёрдости находился где-то между известняком и гранитом.
— Слушай, бача, — сказал я нашему чичероне
[35], — нам нужен проводник до пещеры трёх шайтанов. Знаешь такого? Приведёшь, получишь ещё пол-дирхема.
— Дирхем.
— Ну нет, так нет, — согласился я. — Спрошу кого-нибудь другого.
— Ладно, пусть будет пол-дирхема, — угрюмо сказал пацан. — Жадный ты, урыс.
— Таким родился, все претензии к маме. Я ей передам, что ты мной недоволен.
— Кеннер, а почему пещера так называется? — полюбопытствовала Анета.
