Кто этот незнакомец с искрящимися глазами? Чем он лучше моего отца? Или именно мой отец и создал из него чудовище?
Я не ответила – нет смысла торговаться с врагом. Но теперь знала, что должна сделать. Развернулась и помчалась к выходу.
Время – самый ценный ресурс. В нашем кругу любят говорить, что только его не купишь за деньги. Но это не совсем так: удивительно наблюдать, как при наличии самой платежеспособной фамилии в городе ускоряются даже нерасторопные сотрудники. Юристы немного ошалели, но без вопросов выполняли распоряжения – кто они такие, чтобы спорить с владелицей трех процентов именных акций? И это зрелище успокаивало мое разбушевавшееся нутро.
Через тридцать семь минут я вошла в кабинет отца. На меня уставились три пары глаз, но только Дину я ответила улыбкой. Села в свободное кресло, бросила бумаги на стол.
– Звони Джеку, отец. И начинай придумывать речь для извинений, – все непонимающе молчали, пришлось объяснять: – Я переписала на Стивена все свои акции, уже внесла в реестр. В Детройте у него есть родственники, и если с ним что-то случится – акции перейдут по наследству к ним. Вы можете перебить половину тамошнего населения, но акции в случае его смерти уже не вернете.
– Ч… что… ты… сделала?..
– Какая ты непонятливая, мамочка. Я сделала из Стивена члена совета директоров, считать не умеешь? Теперь вы не можете его убить, и я бы не советовала обращаться с ним плохо – мало ли, вдруг он злопамятный? Дальше. Если через пять минут вопрос не будет решен, то я еду к Ив. Расскажу ей все. Вы можете считать ее бесхребетной алкоголичкой, но Ив добрая душа. Не потому ли от нее всю эту грязь и скрыли, а? Смогу я убедить ее сделать то же самое – для отца моего ребенка?
В реакции Ив никто не сомневался. Не зря же нам с самого детства говорили, что она совсем не такая, как я. И главное отличие: я умела быть жесткой, Ив – никогда. Она из тех людей, кто способен разрушать только самих себя. Дин на последнее заявление ничего не возразил, что делало зятю честь, за которую я буду уважать его, что бы дальше ни случилось.
– И… сколько… у него… теперь?..
– Три процента! Потому что купленные акции не у него! – разозлилась я.
Теперь же на мою ярость никто не реагировал. Они так смешно разглядывали друг друга, словно столкнулись воочию с инопланетным разумом. Отец все-таки вытащил телефон, набрал номер и сказал: «Отбой, Джек». Потом уставился на меня, но все никак не мог подобрать слов. Еще через несколько минут додумалась мама:
– Тогда пусть эта идиотка выходит замуж за него… хоть акции останутся в семье…
– Только через мой труп, – так же монотонно ответил ей отец. – Я потом их обоих убью, дайте только отдышаться.
В шоке был и Дин:
– Если мы все акции будем держать в семье, то на какие шиши долги раздавать?
Уходила я от них совсем в другом настроении, чем часом раньше.
На этот раз Джек на мой звонок ответил – да так, будто ничего страшного и не происходило:
– Привет, малышка, чем старик обязан такому вниманию?
– Что ты ему сделал?
– Да ничего! Ничего серьезного! – у него хотя бы голос изменился. – Клэрис, детка, напрасно ты так распереживалась!
– Что ты ему сделал, Джек?
– Ну, может, лупанул пару раз. Пальцы на месте, ребра вроде целы. Если есть время, то незачем человека резать на куски – надо дать ему отсидеться и отголодаться, тогда рано или поздно он сам будет готов к сотрудничеству. Будем считать, что твоему подопечному повезло – иметь такую быструю группу реагирования в твоем лице. Он даже испугаться толком не успел.
От ненормально равнодушных слов, от того, кто именно их произнес, по рукам бежали мерзкие мурашки:
– Джек, я скажу тебе сейчас только одно, но ты поверь, потому что это слово Кинзи. Когда я займу руководящий пост – а это так или иначе случится – ты станешь первым, кто вылетит на улицу.
Он ответил тихо:
– Это ничего, малышка. Я всегда понимал, что работая на твоего отца, приходится работать против всех остальных. Всегда понимал, что я его человек – не твой. Но и я тебе одну вещь скажу: у тебя тоже будет свой Джек, ничуть не лучше меня. Без него ты попросту не выживешь.
Джек – щит и меч Роберта Кинзи, без собственной совести и морали. Инструмент. Верный пес. Так кто больше виноват – он или его хозяин? И почему все говорят, что я непременно стану такой же, как отец?
Когда я выходила из офиса, Рик помахал мне рукой. Стоял себе вполоборота, разговаривал с Майком, а потом увидел меня, улыбнулся широко и помахал… Не в каждом дурдоме накапливается столько странностей, как в Кинзис Киндом.
***
Стивен не открывал долго, но я не собиралась сдаваться. Вероятно, он и сам это понял, и наконец замок щелкнул.
– Зря ты пришла, Клэрис.
– Ну, раз уж пришла – добро пожаловать, Клэрис!
Я отодвинула его в сторону и юркнула внутрь. Стивен выглядел не так плохо, как я могла ожидать: губа разбита, держится за бок и болезненно морщится, но на этом все. К счастью, Джек не соврал.
Стивен сел на диван рядом со мной, откинулся на спинку и прикрыл глаза. Я вглядывалась в его профиль:
– Поехали, тебя осмотрит врач.
– Да ничего страшного, – он говорил в потолок. – Они больше угрожали, чем били. За пару дней заживет. Но я все никак не мог поверить, что твой отец на такое способен. В голове не укладывается… будто это фильм про гребаных якудзы. А потом, когда поверил… удивился, что все так внезапно прекратилось. Джек меня даже к дому отвез… Почему меня до сих пор не вышвырнули из этой квартиры?
– Кто там был, кроме Джека?
– Еще пара мужиков. Я их впервые видел. Но таких людей, насколько я понимаю, под начальством Джека немало. Господи… я ведь уже поверил, что меня прямо на этом складе прирежут… Честное слово, поверил… Что вообще происходит?
Я вздохнула и после выдала всю утреннюю историю. И то, что в ближайшее время его из квартиры вряд ли будут вышвыривать.
Стивен резко выпрямился, поморщился и схватился за бок, а теперь смотрел на меня круглыми глазами. Поразительно, он еще способен удивляться?
– Ч… что… ты… сделала?..
– Говоришь, как моя мама.
Он развел руками, несколько раз открыл и закрыл рот, прежде чем сказать:
– Даже не знаю, благодарить тебя или теперь вообще бежать в эмиграцию!
Я же ощущала бесконечную усталость. И теперь сама пялилась в потолок, пытаясь не уснуть.
– Благодари.
– Спасибо… Наверное. Или нет?
– Возможно, это был единственный способ.
– Ты… ты могла подставить мою семью! У меня в Детройте сестренка! А если бы твой отец пришил меня, а потом добрался до нее?! Он ведь решил бы, что она унаследует эти акции!
