— Да босые ноги — это единственное, что уместно на сорокоградусной жаре! Если ты их не обожжешь, конечно, но тут только твоему дару довериться. — Вздохнул Варт и продолжил уже мягче. — Не то чтобы кто-то действительно настаивал, но, может, все-таки что-нибудь полегче? Не такое… многослойное?
Юлга пожала плечами и снова уткнулась в учебник.
— Либо так, либо никак. Мне нормально.
— Ты уверена, что твое лицо не расплавится и не потечет как воск?
— Я не поняла: почему ты так рвешься меня раздеть? — Юлга сказала это тихо, но так, чтобы Варт услышал.
Варт услышал и тут же возмутился.
— Да потому что если ты сляжешь с тепловым ударом, это будет уже третий раз, когда ты будешь валяться здесь больная. А Ярт обещал, что на третий раз откусит младшему брату голову.
Юлга удивилась.
— А почему тебе-то?
— Больным он их не откусывает. Клятву давал. — Нахмурился Варт. — Так, не забалтывай! Иди и переоденься…
— …в розовое! — Ляпнула Юлга.
— …в что-нибудь полег… почему розовое?
— Потому что в Хаше, да будет тебе известно, ходят именно так, и ничего другого у меня просто нет! — Безапелляционно заявила Юлга, — и богами клянусь, за наше лето, а в Хаше, для троечников уточняю, летом в среднем на три градуса жарче, чем у вас, я ни разу не падала с тепловым ударом. А вся одежда, которая не моя — одежда Яльсы. И я скорее умру, чем влезу в ее шмотки!
Конечно, с троечниками и градусами она загнула, она понятия не имела какая там в Хаше средняя температура в третьем месяце лета, но надеялась, что прозвучало это убедительно.
Варт присел рядом.
— А можно…
— Нет, спасибо, я сама разберусь со своим раздражением. — Отрезала Юлга.
Они немного посидели. И еще немного. И еще.
— Давай тогда знаешь что? — Наконец несмело предложил Варт.
— Да?
— Давай тогда к ребяткам сходим? Они сейчас играют в ресторане «У реки». Он… ну…
— У реки, я поняла.
— Да, и там неплохой кондиционер. И вид. Это в центре, знаешь, там такой мост…
Варт неопределенно провел руками в воздухе, пытаясь показать, какой именно. Получалось что-то полукруглое и зубчатое. Ступенчатое?
Юлга кивнула и отложила книгу. Мост ее заинтересовал, а остальное… Если Варт ей не верит и ждет, что она упадет в обморок, как кисейная барышня — ну и ладно, не жалко. Успеет еще посмотреть весь Тьен, не с Вартом, так еще с кем-нибудь, ей в Тьене еще учиться и учиться.
— Договорились.
И в этот момент напомнила себе Яльсу из сна. Варт дернулся было, и Юлга заставила себя успокоиться.
То, что они используют иногда одни и те же слова ничего не значит.
Совсем ничего.
Ничегошеньки.
Мост Юлге не понравился.
Он был безусловно красив — механической, бездушной красотой. Почти ажурное переплетение железа, кажущаяся хрупкость и подавляющая мощь этой конструкции, тугим поясом охватывающей Акку — речушку, текущую в центре Тьена — все это нависало, давило, душило… К тому же раскалилось и пылало жаром, а зимой, наверное, было холоднее могилы. Юлга отступила на пару шагов.
Она предпочитала камень железу.
Варт нес что-то вдохновенное про неоготику, и про то, что на основе этого моста строили знаменитый мост в Орехене, через могучую Кровь-реку, только в Орехене он еще и разводной, а этот так, макет, тут разве что прогулочные катера плавают…
Однако вдруг перестал говорить, надулся и повел Юлгу в то самое «У реки», в которое обещал. По дороге он молчал, а Юлга размышляла о вреде и пользе эмпатии.
Вот сейчас Варт понял без слов, что его любимый мост Юлге не понравился. Хорошо ли это? Безусловно, Юлга могла провести около этого дурацкого моста еще полчаса своей жизни, и, наверное, это можно было бы назвать впустую проведенным временем, а так Варт ее сам от этого избавил…
Варт обиделся на то, что Юлга не могла контролировать — на эмоцию. Точнее, на отсутствие правильной эмоции, на то, что она не разделила его восхищения.
Как-то неловко получилось.
Чтобы отвлечься, Юлга глядела по сторонам. Они свернули на параллельную реке улицу. Даже не улицу — улочку. Тут были маленькие облупленные домики самых разных форм и расцветок, построенные до того, как ширина улицы стала четко регламентироваться, и пахло рыбой, которую продавали на всех относительно широких участках. Акка была маленькой, но на диво богатой речкой.
Почти все прохожие были зеленоволосы: квартал водников, поклонников Ялы, богини пресной воды. Была парочка «синих» - эти поклонялись Уле, богине воды соленой.
Юлга задумалась, а можно ли назвать Улу и Ялу разными богинями, если они изображаются как двухголовая женщина, а иногда и трехголовая, когда от Ялы отделяется Ола — богиня льда. Она решила обязательно потом спросить у тети Ато.
И тут вспомнила, что так ей и не позвонила. Странно, что тетя до сих пор не забила тревогу или хотя бы не позвонила сама…
— А группа называется — Поющий Мост. — Прервал ее размышления Варт, которому, наверное, надоело дуться.
Он остановился у какого-то невзрачного на вид домика.
— Знаешь, — Доверительно добавил он, перед тем как толкнуть дверь, — Когда поднимается ветер, мост через Акку поет. А у ребяток получается похоже, поэтому здесь они желанные гости. Водники ненавидят этот мост — у них какая-то нездоровая реакция на текучую воду под железом.
— А зачем им тогда его песни?
— А они каждый раз надеются, что он все-таки развалится. Они называют это Песнями Боли. Так что мой тебе совет: вдохни поглубже и прикрой уши.
И Варт повернул ручку, открывая дверь.
Это был темнющий маленький зальчик, светом который обеспечивала барная стойка, да еще подсветка сцены в противоположном углу.
Когда они вошли, с этой небольшой сцены в глубине зала раздавался такой стук и скрежет, что Юлга порадовалась тому, что восприняла слова Варта всерьез. Варт помахал музыкантам рукой, парень, колотивший по барабанам, мотнул кудлатой головой в ответ. Остальные были слишком заняты. Юлга вежливо кивнула, не отнимая, впрочем, рук от ушей.
Очень скоро Юлга заметила на фоне темного пола темные же столики треугольной формы. Они были явно рассчитаны на то, чтобы их сдвигали: многие посетители так и делали. Юлга прикинула, как много фигур можно сделать из треугольных столиков и невольно восхитилась: это было интереснее, чем обычная квадратная форма. Тут же осознала, что сидеть вдвоем за одним столиком будет неудобно — они же просто будут мешать друг другу есть, пихаясь локтями.
Варт будто прочел ее мысли и приставил второй столик. Народу было не очень много, так что никто не возражал.
