— Я тоже. И пусть Божественная Чета рассудит, был ли мой поступок верен.
Удивительное согласие, особенно если учесть, как они собачились в начале. Еще и подчеркнули, что не имеют касательства к его церкви: бог огня Ярок, Окос с Живицей… Волевым усилием Вио скрыл раздражение.
— Насколько я знаю, ваши дочери весьма своевольны… — «и вряд ли вам удастся их просто так взять и забрать», — хотел бы добавить он, но позволил додумать эту фразу самим.
— Я Селия Наль. Я глава рода Наль, и имею все права главы рода, хоть в моем роду и всего два человека.
Она задрала подбородок. Гордячка. Было бы чем гордиться: отца не знает, род материнский, основан после того как ее мать с позором изгнали из рода Дварфла, после отказа избавляться от прижитого незнамо от кого ребенка. Сама родила без мужа, профурсетка. Вио был в бешенстве: это она-то будет гордиться статусом главы рода? Такого рода?
Еще и Зенок посмотрел на нее не без уважения и горячо поддержал.
— Моя дочь уйдет сама… она своевольна, она не позволит, чтобы кто-то… составлял ей протекцию. А я ей передам сказанное, будьте уверены. В армии без протекции никуда, но в следящих-сопровождающих пусть пробивается сама. Это достаточно молодая структура.
Селия перехватила взгляд Вио и попыталась подсластить пилюлю.
— Ваши сомнения естественны для родителя, но не волнуйтесь, — Мягко сказала она. — У девочек есть их род и они сами… Кстати, нужно будет собраться ее раз, чтобы решить, что делать с Жаннэй из рода Есса. Кто возьмет над ней опеку?
— Над этим стоит поразмыслить. — Кивнул Зенок.
— Что же, решено. — Вио дернул уголком рта, единственное проявление раздражения, которое он мог себе позволить. — Единогласно за следящих-сопровождающих, поддержка рода ограничивается моральной. О следующей встрече я извещу письмом или вам позвонит мой секретарь: будем решать судьбу Жаннэй из рода Есса.
Хотя бы эту его привилегию никто не стал оспаривать. И Селия, и Зенок склонили головы в согласии. Селия предложила:
— Раз уж решили, пожмем друг другу руки?
Вио рассмеялся. А неплохая шуточка! Неужели она думает, что кто-то в этой комнате не знает о сути ее дара? А если знает, то рискнет?
— Простите уж. — Вио развел руками. — Храм Многогранной Богини не поддерживает этой традиции.
Зенок пожал плечами и протянул Селии руку. Та присвистнула насмешливо, будто подначивая: «Вы уверены»?
Зенок был непоколебим.
«Мне нечего скрывать»
Селия протянула здоровую, левую руку.
«Тогда я не буду спрашивать».
В детстве Варт был совой, совой же был, когда закончил школу, но два курса ТГВУ легко и непринужденно сделали из него жаворонка.
Вот и сейчас он встал рано, часов в шесть, и к тому моменту, как увидел Жаннэй, уже заканчивал комплекс упражнений, которые про себя называл «способ не сдохнуть на первой же физподготовке».
Жаннэй явилась к домику семьи Хин не одна, а вместе с Лин и ее Ходячим Энни, которого та все никак не могла положить обратно. Ходячий был специальным трупом для тренировки детей: надлежаще забальзамированным, спеленутым всяческими предохранительными заклятьями, и с аккуратно расчесанными остатками кудрявой бороды.
Маленькие некроманты частенько поднимали трупы: сначала это были крысы и любимые хомячки, потом кошки, потом собаки, а потом доходило до людей. Любой маленький некромант должен был пройти по ступеням раскрытия дара, это был абсолютно нормальный ход вещей, а если малыш вдруг задерживался на крысах слишком долго, это было поводом для беспокойства. Так что взрослые заранее нивелировали конфликт с магами другой направленности тем, что покупали для детских забав тела у бродяг и бездомных. Это было дешево, то есть дешевле, чем выплачивать штраф за чьего-то дедушку, ушедшего с кладбища поиграть с малюткой в шашки, и практично. Да и безопаснее, чем незнакомый труп: эти обрабатывались специальным составом, не разносили заразы и были застрахованы от превращения в Ходячего-Кровопийцу. С необработанными трупами такое случалось: дети действовали инстинктивно, и не всегда у них все получалось правильно.
Некроманты в целом были тактичными людьми и отлично знали, что не все воспринимают мертвых так же спокойно, поэтому всегда просили своих детей не играть с трупами на виду у посторонних, случайно зашедших в некромантский квартал. Но Лин было семь лет, она была очень общительна и просто обожала знакомиться с новыми людьми. А вот люди… Крошка Лин Ван была премилой маленькой девочкой: две тугие черные косички торчат под смешными углами, на носу — россыпь веснушек, доставшихся от прабабки-огневички, огромные синющие глаза и, что особенно умиляет женщин определенного возраста, выпавший передний зуб. Да вот только за плечом Лин всегда стоял Ходячий Энни, и это, как правило, нервировало далеких от некромантии людей.
Так что Варт подорвался встречать Жаннэй, как только разглядел с турника в конце улицы смутно знакомую зыбко-белую фигуру, а рядом — Энни с Лин.
Первым делом он отвесил Лин легкий подзатыльник. Он мог это делать на правах дальнего родственника. А он точно был ей дальним родственником: в этом квартале жило шесть некромантских родов, это около тридцати семей, и все они были в каком-никаком, но родстве с Хинами. Лин обиделась.
— А что я сде-е-елала?! — Взвыла она.
Варт поморщился, обида Лин осела на языке горечью.
— Тебе говорили не беспокоить гостей квартала? — Спросил он строго. — Встречу Янь Ван, обязательно расскажу, что ты опять принялась за свое.
— Ну и ябеда! — Лин показала Варту язык.
— Зря вы… Варт из рода Хин, если не ошибаюсь? — Вступилась за Лин девушка, — Я сама спросила у Лин дорогу. Я Жаннэй. Жаннэй из рода Есса.
— Энни вас не испугал? — На всякий случай спросил Варт, хотя не чувствовал испуга Жаннэй.
Он вообще не чувствовал ее эмоций, и это было… непривычно. Он чуть прищурился, переходя на образное зрение.
Рядом с Лин не было ничего. Даже Энни можно было разглядеть, в нем сохранялось почти незаметное эхо прижизненных эмоций. Жаннэй он просто не видел.
Он не понимал, почему Юлга начинает так предвзято относиться к Ярту, стоит тому хоть немного расслабиться и выпустить на волю свою некромантскую энергию. Но теперь, впервые столкнувшись с человеком, чьи эмоции не смог почувствовать, он тоже испытал эту иррациональную неприязнь. Он моргнул и вернулся к нормальному зрению.
Девушка-то была премилая, в позапрошлом веке ее бы вообще считали первой красавицей. Подчеркнутая тоненьким полупрозрачным платьем высокая грудь, длинная белая шея, красивая голова с остреньким подбородком, уложенные в сложную прическу белые волосы, тонкие, четко отчерченные губы, маленькие прижатые к голове ушки, будто выточенный из мрамора нос с истинно валлской горбинкой, высокие скулы и черные, как у жука, глаза. Варт не мог никак различить, где радужка, а где зрачок.
