В книжках про это писали «гордо вздернула подбородок» и она в глубине души надеялась именно на такой эффект.
— Все равно ты подонок и урод. — Заявила она. — Нашел, чем…
И обнаружила, что ее снова подцепили под локоть и тащат к выходу из школы. Дверь черного хода Ярт распахнул с ноги, опрометью пересек двор, втолкнул Яльсу в калитку и поволок в совершенно непонятном направлении. Яльсе снова стало страшно, но она успокоила себя: вряд ли Ярт ее убьет, вся школа видела, что они уходили вместе, если даже и убьет, то пусть, его накажут. Хотя он же некромант, что ему стоит поднять ее труп и сделать вид, что они нежно распрощались, а потом сказать ее трупу, к примеру, повеситься?
Яльсу замутило.
В результате они сели на лавочку.
Мимо на огромной скорости проезжали машины. Это была какая-то смутно знакомая улица, Яльса знала только путь от школы до дома и несколько соседних улиц, она не очень любила гулять по городу. А Ярт, казалось, отлично здесь ориентировался.
— Так. — Веско сказал Ярт. — Давай без слез и соплей разберемся, ладно?
— Давай.
— Что у тебя с рукой?
— Палец выбила. — Коротко ответила Яльса, недоумевая, с чего это он перевел тему.
Ярт взял ее руку в свою и резко потянул за палец. Секундная боль и облегчение: Ярт подул на палец и вообще всякая боль ушла. Правда, палец чувствовать Яльса тоже перестала.
— Теперь я хороший? — Спросил он деланно-весело. — Если ты его не чувствуешь, то это, наверное, все-таки временно.
— Не очень. Зачем ты это все затеял? — Яльсу осенило, и она поняла, что совершенно зря злилась на этого замечательного человека, ну конечно! — Ты, наверное, хотел научить его ценить чувства окружающих, да?
Ярт посмотрел на нее как недоразумение.
— Нет, просто хотел поразвлечься. Ну, знаешь, твоя Мелле может и в рожу дать, я видел, вот я и решил, что будет интересно.
Яльса вспомнила тот случай в седьмом классе. Тогда недалекого Оллена, не попавшего в школу для умственно отсталых только благодаря связям своего рода, развели на игру в карты на желания. Одним из желаний было задрать кому-нибудь юбку. Мелле оказалась ближе всего.
Нет, Оллен не очень понимал, что сделал, поэтому его Яльса от взбешенной Мелле защитила, а потом долго ему объясняла, почему так делать нехорошо. Больше такого не случалось, и даже в карты Оллен не играл, Яльса была очень убедительна.
Но зачинщику Мелле врезала в глаз, и Яльса считала, что это совершенно справедливо.
Яльса встала.
— Поразвлечься? Вот как? Я пошла, расскажу Мелле все, как было…
И ее снова утянули на скамейку.
— Слушай, это совершенно безобидная шутка.
— Мою подругу поднимут на смех твои дружки. Что тут безобидного? Слушай, Ярт. Ты, может, считаешь себя умнее всех и лучше всех, и, может, так оно и есть. Ты вылечил мне руку, за это я скажу спасибо…
— Почему, кстати, ты не обратилась в медпункт?
— Зачем людей беспокоить? Само бы зажило. Не переводи тему, пожалуйста. Но то, что ты делаешь… ладно, моя подруга. Ты не знаешь Мелле, может, ты подумал, что ей это все будет легко. Иногда кажется что ей все равно, что о ней думают окружающие, и я думаю, что ты так и подумал, да? Она немного не от мира сего, это так, но ее это действительно задевает, знаешь. Но Вако! Он же твой друг, разве нет? Ты правда хочешь, чтобы злая девушка расцарапала ему лицо? Неужели тебе действительно будет интересно за этим наблюдать? Да кем ты себя считаешь? Сумрачным гением?
— А ты? Учительницей доброты? Цветочной феей? — Фыркнул Ярт. — Заметь, кроме тебя никто и не знает, что это я. А тебе я сам сказал. Более того, они спорили сами.
— Ты их спровоцировал.
— Кто виноват, что они такие идиоты? В конце концов, неужели ты не веришь в собственную подругу?
— Что? — Яльса задохнулась от возмущения.
— Ты думаешь, она не справится? Заранее считаешь ее проигравшей?
— Зачем ей справляться самой, когда у нее есть я, и я могу помочь?
— А не будет ли это медвежьей услугой, Яльса? — Спросил Ярт вкрадчиво, — А если бы рядом с нами не оказалось тебя, а? А если бы никто не услышал спора, справилась бы она или нет? Ты хочешь лишить ее возможности испытать все на собственном опыте, сделать собственные ошибки? А вдруг все кончится хорошо? Кто знает, вдруг она победит, и Вако падет к ее ногам, сраженный, м?
Ярт как будто читал ее мысли. Как будто знал обо всех Яльсиных сомнениях. Она совершенно не понимала этого парня, она не понимала, зачем он это делает. Конечно, был вариант — просто ради развлечения, но Окос забери! Разве такое делают просто ради развлечения? Должна быть какая-то другая, более достойная цель. Может, он хочет перевоспитать Вако, выбить из этого красавчика немножко спеси? Может, он сказал ей, что это не так, только из-за своей стеснительности?
Яльса посмотрела в его хитрющие темные глаза: нет, она опять думает о нем лучше, чем он того заслуживает. Какая еще стеснительность, а?
И, все-таки…
Яльса вздохнула.
— А вдруг нет? Я хочу ее обезопасить.
— Ты хочешь лишить ее приключений. Не дать ей ощутить вкус жизни. Вот чего ты хочешь. Ты как курица-наседка. Ей будет весело, я знаю Вако. Даже когда она обо всем узнает — если узнает, это не перечеркнет всех тех хороших моментов, которые Вако организует. Но ты боишься сама, а потому думаешь, что Мелле тоже испугается. Знаешь, почему ты хочешь обо всем рассказать, милая Яльса? Потому что ты эгоистка, вот почему.
— Что? — Яльса замотала головой. — Ты переворачиваешь слова вверх тормашками! Не думал пойти в адвокаты? Что ты несешь? Думаешь, я тебе поверю?
— Я думаю, что ты трусиха, Яльса. Я не верю, что ты так плохо думаешь о Мелле, что действительно решила, что она может проиграть Вако без славной битвы. Я думаю, что больше всего ты боишься, что если Мелле все-таки проиграет и останется с разбитым сердцем, ты будешь переживать не за нее, а за то, что сама чувствуешь себя виноватой.
Ярт был хорош: и почему его никто не замечал в тени его популярных друзей? Сейчас, увлеченный и взбудораженный, он буквально сиял. Небрежно расстегнутый ворот форменной рубашки, чуть растрепанные волосы цвета воронова крыла, тонкие черты лица, лукавый взгляд… Яльса поспешно отвела глаза. Так и влюбиться недолго.
Страшно влюбляться в такого человека. Никак не понять, что у него на уме, никак не понять, чем он живет, а он про нее все уже понял. Они из разных миров, как бы банально это не звучало.
Он умен и, кажется, действительно любит играть людьми. Ее ниточки он уже нашел, вот, развлекается на полную катушку. А она… она и вправду курица-наседка, и тут ничего не поделать. Она действительно боится запятнать свою совесть, потому что знает — случись что с Мелле, она себе этого простить не сможет. Неужели это плохо? Это плохо, потому что он так сказал? Но разве она при этом сделает что-то плохое? Она сделает правильно. Никто ее не осудит, если она расскажет. Мелле, наверное, будет благодарна. Яльса закончит эту историю, не дав ей толком начаться, потому что, скорее всего, конец будет препоганый.
