Может, такое не по силам Жабу, но и Медведю проблем бывших Данговых подчиненных не понять. Только натопчет…
У него нет брата, приходившего поздним вечером, без денег и избитым; у него нет брата, отпрыгавшего осенние попрыгушки в одиннадцать — своего рода рекорд! Но до сих пор вжимавшего голову в плечи перед любой швалью. Буур не когда не боялся дать сдачи и никогда не верил, что он слаб — он просто предпочитал бои, в которых заведомо не может проиграть.
Данга почувствовал злорадство, разглядывая кривоватый нос бывшего приятеля. Вот тебе подарочек, медвежонок: до конца своей жизни, подходя к зеркалу, ты будешь вспоминать хилого мальчишку — щелчком пришибить можно, — который дал тебе сдачи. И, более того, когда мальчишка вырастет, он вовсе не собирается давать тебе спуску: что значит тупая сила против хороших мозгов? Никто не ожидает от жабы агрессии в бизнесе. На этом виртуозно играл отец, и Данга с удовольствием слушал его уроки и впитывал все, как губка.
Данга ненароком потер ладони. Мозоли. Обычные мозоли. Умарс просто хотел его задеть и все.
Раньше Данга не понимал Герку, который одно время мог пялиться в зеркало по полчаса, выискивая первые признаки жабьей кожи. Но, похоже, пришло и его время стесняться перепонок между пальцами и понимать, почему стоит стыдиться той невинной шутки, которая для брата обернулась кризисом.
Это как стоять перед огромной волной и ждать, когда же тебя захлестнет. И вот она движется, неотвратимая и жуткая, вот-вот подхватит тебя, ударит о камни, перемелет и выплюнет уже кем-то совсем другим, а ты даже не можешь толком подготовиться, потому что дебилу-помощнику приспичило выбиться в альфы!
Данга был взбешен.
Но никому этого не показывал. Не кричал, не дергался, символизировал спокойствие всем своим видом. Все под контролем. Чем спокойнее Данга, тем больше трясется Буур — ему полезно, хоть похудеет, а то скоро его даже стальной трос выдерживать не будет. Вон, уже опасно прогибается, когда медвежонок, схватившись за «коромысло» несется вниз. Пусть мелочно, но Данга пожелал ему неудачного приземления.
Умарс — идеальный вариант. Он Кот — он хищник. Но он хищник, который был слабым.
Данга за эту неделю вложил в него всю свою ненависть. Если Умарс смог ее воспринять и переварить, то Данге не страшно уходить на покой. Его стадо будет в надежных руках.
Краткий миг скольжения-падения (на деле выходило минуты две, но время будто убыстряется, когда летишь над рекой, и в голове мысль «лишь бы не упасть» смертным боем бьется с мыслью «Вау, кру-у-у-то!») и он на берегу.
Песчаный берег: песок серый, под ногами встречаются и острые камни. Кто бы сомневался, что именно это место выберут для поединка.
Бинка оказалась рядом моментально. Единственная из всех, она так и не сменила школьную форму на что-нибудь более подходящее. Длинная клетчатая юбка была ей по колено: в отличие от других девчонок, она и не думала ее укорачивать.
Ничем не отличается от истинно-мужского килта, если так подумать. Очередное ее заявление: я боец! Ей не нужно было быть бойцом, чтобы Данга ее уважал; но он признавал ее право быть бойцом для самой себя.
Данга не раз видел, как мальчишки пытаются поддеть Бинку. Обычно все заканчивалось тяжелыми подзатыльниками и парой-тройкой болезненных пенделей: Бинка на практике доказывала, что ничуть их не слабей.
Но Буур выгонит Бинку, выгонит не задумываясь. Потому что она такой же плевок в лицо «истинному» порядку, как и Данга-вожак.
Он похлопал ее по горячему плечу. Кажется, она чуть-чуть дрожала — ну, конечно, на улице прохладно, а после излишне «теплой» глубокой трансформации с разогревом тела градусов до сорока, возвращение в чисто человеческую форму неизбежно влечет за собой озноб. Данга где-то про это читал и запомнил формулировку.
Данга скинул куртку: ему-то сейчас явно не грозит замерзнуть. Сунул Бинке в руки. Пусть что хочет, то с ней и делает. Зная ее, он мог побиться об заклад, что так и будет держать в руках, может, сложит аккуратненько на камушек, чтобы не дай боги не попал песок. Но настаивать все равно гиблое дело.
Вообще нельзя на людей давить. Только направлять.
Когда-нибудь Бинка обнаглеет достаточно, чтобы ее надеть; но для этого нужно время, время, время, а его совсем-совсем нет.
Буур разминался. Он скинул ботинки, и теперь старательно пыхтел на песке, показывая всем желающим бугрящиеся под слоем жира мускулы. Данга терпеть не мог такой показухи, но стадо… стадо улюлюкало.
Данга поискал глазами Умарса, поманил пальцем.
— Ну что, готов? — Спросил он, улыбаясь так широко, что заболели уголки губ, — К приключениям?
— Я же просто… — начал было Умка, недоуменно распахивая зеленые глазищи.
— Тс-с-с, успокойся, — Данга приобнял его за плечи, — Короче, народ!
Народ гудел. Данга прибавил громкости и стальных ноток.
— Народ! Это — мой преемник. Я передаю ему все права и обязанности вожака. Такие дела. Прям щас.
В хоровому «чо-о-о-о» присоединился и Умка, и Буур; только Бинка молчала, прижимая куртку бывшего вожака к груди и не высказывая кипящего в ней неодобрения ни словом, ни жестом.
— Струсил?! — Рявкнул Буур.
— Э, не. — Фыркнул Данга, — И не надейся. Просто плачу по счетам.
— Ты должен…
— Тебе?! — Искренне рассмеялся Данга, — Тебе я ниче не должен. Сорян. Вот Умарсу должен. Кровавую месть. Ты ж ему никак из зависти личико попортил, а?
Из притихшей толпы раздались несмелые смешки, быстро превратившиеся в откровенный ржач: красивого в Бууре когда-то была только мягкая копна каштановых кудряшек, и то он их давным-давно сбрил, поведясь на чье-то «волосня — как у девчонки», и щеголял теперь стильным полубоксом и неловко торчащими ушами.
Такого рода шутки над Бууром всегда были популярны.
Теперь Дангу поддерживали.
— Ты-ы-ы… — Побагровел Буур, начиная нехило прибавлять в размере. Затрещала футболка.
Данга присвистнул: да уж, в этот раз когти пропороли бы ему бок до самой печени.
— Йа-а-а, — передразнил Данга, — никогда не отказываю людям в их священном праве и знаю правила. Я тоже виноват в том, что я не остановил вас с Бинкой, я не справился с обязанностями вожака. И, как видите, — он развел руками, — добровольно сложил полномочия на другого парня, который, как мне кажется, может справиться. И, более того, Буур, ты должен быть мне благодарен: ты сможешь искупить свой косяк. Не в суде. Умарс не трус, чтобы звать на помощь брата-адвоката: повезло нам, а? Но здесь он свое возьмет. Ты же хотел бы побороться за мое место с настоящим хищником… а не какой-то Жабой. Ну так боритесь: Медведь против Кота, в полную силу, до настоящей крови!
Он рассмеялся.
Это еще и значило, что Бууру никогда не победить Жабу; но эту тонкость медвежонок осознает не сегодня и даже не завтра, так что у Данги есть фора.
