Как бы то ни было, надвигались разборки, первый клок волос, кажется, уже выдрали на чьей-то вечеринке, а в ходе разборок всегда летят головы всяких безродных отщепенцев типа Лиль. В такие времена нужно крепко держаться за своих покровительниц, а то глазом моргнуть не успеешь, как будешь обедать с жабами.
— Дурочка! — Хихикнула Мрыкла. — Разве же кошка — это профессия?
— Кошка — это стиль жизни. — Пропела Лиль, — Если женщина — то кошка, если мужчина — то волк… в крайнем случае медведь. Кстати о медведях… Кажется, вот тот на тебя пялится.
— Подай сок, будь добра, — Мрыкла подняла руку и подхватила стеклянный стакан с соком, — спасибо. Повезло тебе. Можешь дверь закрывать, не вставая с кровати…
Этой шутке вот-вот должна была исполниться тысячная тысяча лет. Лиль могла поклясться, что пещерные люди (недаром же телекинез считается одним из древнейших человеческих даров) как один хлопали самого первого телекинетика по плечу и гоготали что-то типа: «Твоя везучий, твоя может вход в пещера завалить и палец не шевелить».
Она улыбнулась, не разжимая губ — пусть Мрыкла и считалась ее близкой подругой, обнажать зубов при ней все же не стоило.
— Ты переводишь тему. Неужели ты и его успела бросить?
— Два раза. — Мрыкла повела плечом, — В шестом классе и пару месяцев назад. Ты не в курсе, вы тогда как раз к бабке отчалили. Все никак забыть меня не может, бедняжечка. Хочешь?
— Нет, спасибо. — Лиль поспешно глотнула сока, — Не сейчас.
— Козел твой Лайек. — Фыркнула Мрыкла, — Счастья своего не понимает. Ты такая красивая, умная, а он к этой облезлой шавке ушел…
И слава Лаллей, что ушел. Еще немного, и Лиль сама бы его бросила: не было сил больше терпеть его потные ладони и развесистые понты. Но так бы она поссорилась с Фаргой, его бешеной сестрицей, и было бы плохо. А так будет награда за терпение — возможность лишний раз сыграть обиженку и стребовать какую-нибудь услугу. Хоть что-то он сделал вовремя.
На свидания-то Лиль всегда приходила на полчаса позже назначенного — и он все равно опаздывал.
— Коты все такие… — Вздохнула Лиль, — Не удержать на привязи.
И украдкой потерла правый глаз. Моргнула пару раз, сдерживая фантомные слезы, глубоко вздохнула. Понизила голос.
— Жарко…
Может, стоит сходить в театральный кружок? Ее звали. Жалко, что театралка для неудачниц. Наверное, там ее проникновенную дрожь в голосе хоть кто-нибудь оценил бы.
— Не все коты. Просто Лайек из Ядей. — Сказала Мрыкла, проигнорировав совершенно очевидный перевод темы, — Те безголовые.
Лиль напряглась.
Начало разговора. Зря она не обратила внимания на серьезный тон… Теперь вот это — Мрыкла что, правда решила посвятить ее в родовые склоки? На солнце перегрелась? Они не настолько близкие подруги. Если уж на то пошло, то Лиль не более чем прихлебала, и они обе отлично об этом знают.
Лиль всегда знала свое место. За это ее и ценили. За это ее сажали на места повыше — знали, не зарвется.
— Хочешь кота… — лениво протянула Мрыкла, — бери моего Кимку, не жалко.
Лиль в первый раз про этого самого Кимку слышала. Сердце замерло и ушло куда-то в пятки.
Крики детей в лягушатнике; плеск воды; набежавшее на солнце облачко; все это внезапно сложилось в ощущение второсортного ужастика.
Лиль скрестила руки на груди, аккуратно поставила стакан на кафельный пол, стараясь удержать плавную траекторию.
Почему она так испугалась? Ничего еще не сказано.
Предложения не прозвучало.
И… она же сама этого добивалась, разве нет?
Еще месяц назад она бы визжала от радости. Месяц назад до нее еще не дошло. Месяц назад она бы просто приняла это за знак благоволения к ей рода Пашт. Это и есть знак.
Слишком уж сильно они благоволят. Так широко распахнули объятья — вот-вот задушат.
Это не в школьном супчике барахтаться. Как бы во взрослую заварушку не попасть.
Она поскребла лак на большом пальце. Рано паниковать. Еще нет причины.
Вот смешно будет, если Кимка — какой-нибудь бедный родственник из глубинки, увидел Лиль краем глаза и сразу запал. Она будет смеяться, пока не надорвет живот.
Она еще посмеется над этим.
Обязательно.
— Кимка?
— Мой старший брат. Он учился в Тьене, но вернулся, чтобы открыть здесь адвокатскую практику. — Улыбаясь, Мрыкла всегда обнажала клыки. — Он красив, молод, уже сколотил небольшое состояние. Успешен. Достойный сын своего рода. Настоящий Пашт. Ты же знаешь, наш род самый сильный из кошачих, потому что в его детях течет сильная кровь. У нас не рождаются дети с хвостами.
— Да. — Лиль склонила голову. — Не рождаются.
— Потому что мы следим за этим. — Мурлыкнула Мрыкла. — Тьмаверст слишком тесен, чтобы пускать это на самотек, согласись. Что ты думаешь о договорном свидании?
— Мне казалось, в таких случаях договариваются родители? — Лиль позволила себе нотки удивления. — Мое совершеннолетие еще не наступило…
— Твои родители, уж не обижайся, подруга, ни ухом ни рылом в местных традициях. Они даже не хотят разобраться. Мама пыталась поговорить с твоей мамой, но у нее не вышло. Твоя мать непробиваема. А твой отец даже ко мне относится предвзято. Поэтому… Ким — мой любимый старший брат. Если подумать, разве у меня нет права договориться с тобой лично? Мы же подруги. Я была бы рада такой невестке как ты. А твое совершеннолетие… Разве кто-то торопится?
— Прости, Мрыкла… Мне надо по… попудрить носик. — Лиль встала с лежака, поправила полотенце, — секунду, и мы вернемся к разговору, ладно?
Улыбка, поклон, спину сгорбить, руки за спину — никакой демонстрации когтей. Как давно она об этом не вспоминала! А теперь цепляется за правила из дурацкой методички, как будто они могут что-то изменить.
Предложение прозвучало.
Лиль знала, что однажды оно прозвучит. Так или иначе. От Мрыклы ли, от Фарги, от кошек ли, от белок, от змей — оно должно было прозвучать. В Тьмаверсте ценится свежая кровь. Она — идеально-чистый лист.
Она шла медленно, выпрямив спину. Каждый восхищенный мужской взгляд казался приговором. Хотелось сгорбиться и побежать, но она себе этого не позволила.
Наконец она скрылась в туалете. Никого не было - повезло.
Посмотрела на себя в зеркало.
Красивое лицо — чуть тяжеловат подбородок, чуть мелковаты голубые глаза, пожалуй, нос мог бы быть и более правильной формы, но все это легко исправляется макияжем, все это неважно, мелочи. Полная грудь, впалый живот, широкие бедра. Мышцы, дурочка, качала, как здесь модно — зверозыки любят энергичных, спортивных девушек ссильными руками и ногами.
