В этом доме традиционно ночевали все причастные к турслету старшие, которые по каким-то причинам не хотели оставаться в палатках.
Но недолго Лиль строила планы на спокойные выходные. Слишком уж наблюдательна она для этого была.
То, что речь идет не о турслете, а о каком-то ритуале для своих, Лиль просекла почти сразу. Она старалась не обращать внимания на мелькавшее в диалоге слово «попрыгушки», но оно буквально лезло в уши. Она чувствовала такие вещи. Ей понадобился этот навык, чтобы ни в коем случае не сунуть случайно нос не в свое дело.
Она общалась только с хищниками, и знала о них не все. К сакральному знанию ее подпускали очень редко, и скорее по детской глупости. Чем старше она становилась, тем меньше узнавала — и тем меньше хотела знать, и тем старательнее зажмуривала глаза, если у нее, не дай Хайе, была в этом необходимость.
О затеях Жаб она знала и того меньше, но смогла почувствовать, что что-то тут не так. Слишком нервничали дети.
Даже Умарс, который, казалось бы, к затеям Жаб, Белок и прочих «слабых» зверозыков отношения иметь не мог.
Умарс, кажется, немного вырос с того дня, как прятался за ее спину в школе. А может просто прекратил сутулиться. В нем появилось почти взрослое кошачье изящество. Он больше не боялся. Не вжимал голову в плечи, не прятал глаза. Ожил как-то. Он перестал сжиматься чуть что в комочек, чтобы занимать как можно меньше пространства: кажется, он наконец нашел место, принадлежащее ему по праву. Впервые подрался? Вполне вероятно.
Да и Данга изменился. Он все еще был наглым, капризным и уверенным в себе, все еще вел себя с Умарсом запанибрата… но теперь за его насмешками кроме желания поразвлечься можно было заметить и немножко тщательно скрытого уважения.
Ким, похоже, знал куда больше, чем Лиль. Но это ее полностью устраивало.
Конечно, она могла спросить у Герки, и он бы, скорее всего, ответил. За все то недолгое время, что Лиль была с ним знакома, она еще ни разу ни слышала, чтобы Герка кому-то в чем-то отказал, если его попросить. Если Мрыкла помогала, это всегда было одолжением, услугой, за которую она никогда не стеснялась требовать плату. Герка же протягивал другим руку помощи, хоть и ворчал при этом немного и много ныл.
Киму очень повезло, что младший брат именно этого парня оказался повинен в проблемах его собственного младшего брата, как бы дико это не звучало. Любой другой послал бы его, не задумываясь. Но Герка настолько мало ценил себя и свое время, настолько легкомысленно относился к своему происхождению и настолько редко задумывался о таких штуках, как гордость, что спокойно выкладывал те самые сакральные знания чужаку. Ведь Ким был именно чужаком, он вел себя, как чужак, и город отторгал его. Даже Лиль вписывалась в род Паштов лучше, чем Ким. Лиль старалась, тогда как Ким вел себя просто возмутительно. Наверное, поэтому Яйла ее и выбрала…
Мрыкла назвала бы Герку слабаком.
Лиль вдруг поймала себя на том, что слишком часто судит не сама, а зовет судить свою внутреннюю Мрыклу. Что она одобрит, что не одобрит. Как поступила бы. Что она считает правильным, а что нет.
Раньше она этого не замечала. Мрыкла настолько въелась в подкорку, что Лиль принимала ее суждения за свои собственные. Или они и были ее собственными?
Кем Лиль была пару месяцев назад, когда еще не знала, что Яйла решила сосватать ее за старшего сына?
Лиль не требовалось много времени, чтобы ответить.
Тенью. Тенью даже не самой себя — тенью Мрыклы.
Что бы подумала о Герке та девочка, которая не считала, что походы — для лузеров?
Кажется, тогда Лиль еще могла подойти к незнакомому человеку, улыбнуться и сказать: «Давай дружить!»
И это даже работало. Хорошее было время. Все было таким ясным и понятным. Не то, что сейчас.
Сейчас Лиль даже не уверена, что она Лиль, а не кто-то еще.
—…Эй. — Услышала она, — Все в порядке?
Она обнаружила, что порядком отстала от группы. Хорошо хоть ее не бросили в незнакомом лесу одну. С ее-то везением…
Голос у Герки был обеспокоенный. Лиль проследила за его взглядом.
— Ничего. У меня что-то с рукой? — Она повертела кистью в воздухе.
Вроде царапин нет, жуки-пауки под рукав не заползли, грязи под аккуратно остриженными ногтями (она же не дура тащиться на турслет с маникюром) тоже не наблюдается… обычно парни очень старались смотреть ей в лицо, особенно если на ней было что-то с шикарным декольте. Впервые кто-то уделял такое пристальное внимание ее рукам.
Лиль эту Геркину особенность давно заметила, так же, как его забавную привычку сжимать кулаки, чтобы не было видно перепонок между пальцами. Но раньше как-то не обращала внимания, смотрит и смотрит. А теперь как-то даже забеспокоилась. И пальцы вроде не кривые… да что не так-то?
Герка снова прищурился, наконец-то посмотрел ей в лицо.
— Нет.
Где-то на границе сознания проснулась Лиль оценивающая. Весьма неожиданно: обычно она оживлялась только рядом с хищниками. Наверное, так подействовал лес вокруг и искреннее участие в голосе Герки.
Если сложить светлые волосы и породистое лицо, вычесть перепонки, привычку ходить, чуть косолапя, и прихрамывание на левую ногу, то получится… что когда он держит глаза открытыми, он даже симпатичный. Жалко, что такое бывает редко.
Ким еще с фотографии получил оценку раза в три выше. Но для Жабы у Герки был замечательный результат. Своего рода рекорд.
Лиль мысленно поставила его досье на полочку без названия, потому что на все старые полочки он никак не подходил, а определить их отношения так сходу она не могла. Они вместе нянчились с большим младенцем Кимом и только. Но это было… весело?
К тому же впервые за Лиль беспокоился кто-то, кто не был мамой или папой. Мрыкла всегда считала, что слабость — личное дело каждого, и она делает одолжение, если ее не замечает; Лайек больше интересовался вторым размером Лиль, а не ей самой; малышка Канги если и умела сочувствовать, то не знала пока, как это сочувствие показать.
А Герка просто… хотел помочь. Без условий. Не потому что она кошкина невеста и не потому, что она красивая, а потому что всегда внимателен к людям рядом.
И Лиль решила для себя, что это неплохое качество и вовсе не слабость. Не всем же быть эгоистами.
— Долго еще? — Спросила она.
Она вроде бы переставляла ноги, но получалось медленно. Куда медленнее, чем у перевозбужденной малышни и здоровяка Кима, который свою поклажу будто и вовсе не замечал. Так что они порядком отстали. Едва-едва маячила в далеке красная Бинкина куртка, и та вдруг исчезла.
— За тем поворотом, — Герка несмело улыбнулся, стараясь не обнажать клыков, — давно никуда не выбиралась?
— Угадал. А… — Лиль на секунду задумалась, подбирая слова, — почему ты решил, что давно, а не в первый раз?
