Плохой: ее суждениям касательно Яйлы не стоит доверять. Судя по всему, Яйла когда-то ее сильно обидела, и теперь всегда будет в глазах Ылли злодейкой. Чтобы кошка не сделала, все будет казаться ей частью злобного и страшного плана.
Нет, нельзя рубить с плеча.
Как минимум, надо разобраться с тем, что именно случилось на попрыгушках. Потому что теперь понятно, что именно попрыгушки, скорее всего, закончив одну историю — с серьгами, стали триггером для запуска истории новой — с поджогом. И никто не объяснит, в чем именно Лиль там напортачила, лучше самой Лиль. У нее было время об этом подумать. Для Жаннэй Лиль станет замечательным толмачом: она ведь своего рода билингв, попала в Тьмаверст в достаточно зрелом возрасте, чтобы понимать, чем Тьмаверст отличается от других городов, но при этом достаточно юной, чтобы полностью в этот город вписаться.
— Что ж. Пойду поговорю с Лиль, — Жаннэй встала, бросив короткий взгляд в свой кофе: в палате Лиль было пусто, около палаты тоже, Лиль же спала, по старой женской привычке обняв скомканное одеяло, — Герка!
Да, пожалуй, она сможет провести его так, чтобы никто не заметил. А значит из кожи вылезет, но проведет.
— И дайте мне какой-нибудь стеклянный шар, пожалуйста, — крикнула она в сторону кухни.
Голос повысила только из вежливости. Она отлично знала, что ее и так услышат.
— Она тебе нравится?
— Кто?
— Ну, Лиль. Ты ж ее будущий родственник, типа.
— Она мне нравится, но ты ошибся.
Умарс приехал сюда, чтобы повзрослеть и что-то понять в этой жизни. Пока что-то не очень получалось. Зато отлично получалось жарить на палочке сосиски.
— Это уже пятая.
— Угум.
— По три на человека! — Возмутился Данга.
Умарс взял шестую.
— Я забрал твои сосиски, — кивнул он.
— Эй! — Данга моментально подгреб себе зефир, — Иди ты.
— Можешь взять мои, — предложила Бинка, — я все равно не люблю подгорелое.
— Обойдусь, — вздохнул Данга, — Умака же на меня дуется, что тебе-то страдать. Раз Умка дуется, значит есть косяк, ведь так? Я ему доверяю.
— Но я правда не лю…
— Не на тебя, — уточнил Умарс, — на твоего брата. Я же не слепой.
Данга подобрался, посерьезнел.
— Бинка, — попросил он, — ты не могла бы встать к тому дереву и проследить, чтобы к нашему костру ни одна песчанка не проскочила?
— А я возьму и твои сосиски, — добавил Умарс, — в последнее время есть хочется просто зверски.
Тело менялось. Умарс стал лучше видеть, лучше видеть, лучше чуять. Больше есть. Мама радовалась, папа гордился, Ким, кажется, не заметил, Мрыкла поглядывала с опаской. Данга… однозначно заметил, но ничего не говорил.
Умарс не очень понимал, в каких они отношениях. Данга вел себя запанибрата, но он вел себя так со всеми: это был его способ существовать и добиваться своего. Хотелось, конечно, верить, что Данга общается с ним просто так, но… не получалось.
У Умарса уже очень давно не было друзей, но с тех пор, как мышцы начали наливаться силой, а трансформация легче поддаваться, желающие подружиться выстраивались в очередь. Все, не будет больше никаких больше одиноких дней рождения и приглашений на вечеринки, отправленных по ошибке. Кто знает, может, предусмотрительный Данга просто занял очередь первым?
Зачем ему вообще этот мутный парень? Что толку дружить с Жабой? Жабы коверные и лживые, и Данга пока ничем не опроверг этого стереотипа.
Челюсть взорвалась пульсирующей болью. Умарс подавился.
Данга пружинисто вскочил на ноги, сжав кулаки.
— Хищником заделался? Берешь что хочешь, оправдываешься какашками лесной птички? Ну вперед.
Умарс встал, потирая челюсть. В груди жгучим угольком тлела обида: за что?
Хотелось сказать что-нибудь едкое, но получилось только пробубнить:
— Какие еще какашки?
— Ну, тебе эту ерунду явно не напели. Для песни пованивает. Слушай, Умка… Я жаба. Мой брат жаба. И да, так вышло, что он общается с Лиль. Может быть и чего еще. Слухи пошли, это да, но… если бы на месте моего брата был бы какой-нибудь Волк, никто бы не пикнул, ясно? Если у девушки есть выбор — девушка выбирает, так всегда было. И ты бы не пикнул. Но Герка не хуже любого волка.
Данга говорил это тихо, и на первый взгляд совершенно спокойно. Но лицо его побледнело от ярости.
— Так что или не смей пищать, или готовься за это отвечать. Я и не посмотрю, что ты вроде как заделался моим другом. Я тебя уважал — но мне сложно уважать тех, кто чуточку нарастил мускулов и тут же развонялся.
Умарс посмотрел на свои руки. Недавно он научился выпускать отличные когти. Он легко побьет Дангу, не нужно быть жрецом Окоса, чтобы это понять. Но, выиграв бой, он начнет долгую и вряд ли победоносную войну. Потому что Данга настроен даже слишком серьезно. Потому что Дангу достали, и, отомстив Умарсу, он отомстит всем.
Потому что такого предательства Данга не простит и будет мстить еще лет сорок или шестьдесят — до самой Умарсовой непредвиденной смерти без причины. Вряд ли ему на голову упадет кирпич — нет, это будет что-нибудь поинтереснее.
И Данга даже поплачет на могилке. Возможно, даже искренне. Такое развлечение скончалось!
Умарсу было за что ненавидеть Дангу. У него были причины распушить хвост и вступить в войну.
Но…
Он внезапно понял, что совершенно не хочет.
Потому что ему нравится проводить время в его компании. И Бинка тоже клевая девчонка, хоть и очень старается, чтобы никто не замечал, что она девчонка.
И потому что он и сам знает, что перегнул палку. У Данги было всего две болевые точки: его происхождение и его брат. А Умарс, фигурально выражаясь, сложил пальцы козлом и ткнул сразу в обе.
Осталось только Бинку доской назвать. Ну, чтобы окончательно окозлеть.
— Извини. Я говорю это не потому, что боюсь, — поспешно поправился Умарс, — но извини.
Данга расслабился, но не до конца. Только кулаки опустил.
Обошел костер, сел в самую гущу дыма, и остался там — жаба в тумане.
Надутая жаба в тумане.
— Дурная была идея, — вздохнул он, уставившись то ли в огонь, то ли на свои ладони, — пытаться общаться с хищниками. Вам как сила в голову ударит, так все. Ты зачем поехал-то?
— Ты позвал.
— Мог и отказаться.
— Не захотел.
— Зря. Тебе нечего тут делать. Плохая была идея. Я осенью тупой становлюсь.
Умарс попытался подойти, но закашлялся, заслезились глаза; обострившееся обоняние оказалось и слабостью тоже.
