Но только на мгновение.
— Прошу прощения, — сухо сказала она, — гости задерживаются. Я бы подала вам чаю, если бы не подавала его раньше.
Из прихожей раздался писк, потом короткое «ме».
— О, ты не успеешь заскучать, — фыркнула вошедшая в комнату Ылли.
На руке у нее висела одна из Яйлиных служанок-коз, но Ылли не обращала на нее внимания, шла вперед, и копытца служанки оставляли на паркете глубокие борозды.
Насколько бывает обманчиво первое впечатление! В больнице Жаннэй приняла Ылли за хилую девочку-подростка…
— Ганни, перестань, — дала отмашку Яйла, — тебе с этой дурой не управиться.
Она встала.
— Судя по твоей довольной крысиной мордочке, у тебя для меня какие-то ужасные новости? — Спросила она.
— Не для тебя, и они очень отличные! — Волнуясь, Ылли сбилась на какой-то местный говор.
А потом мелко и дробно забарабанила по полу ногой в мужском ботинке огромного размера. Благодаря им Жаннэй знала, как Ылли сюда добиралась — прыжками.
— Кто-то догадался настрочить в Тьен анонимку, — сказала мышка ликующе, — ту приняли, рассмотрели — и выделили наконец мне прогнозиста, за которого я просила.
Жаннэй оперлась подбородком на ладонь и сломала зубочистку в пальцах — и раз, и два, и три.
Сама же посоветовала Герке этот вариант, но все равно думать о предстоящем выговоре было неприятно. А ей его обязательно сделают, и хорошо если не занесут в личное дело.
Но, судя по сияющему виду Ылли, оно того стоит.
— Он сюда едет? — встрял Ким.
— Зачем едет? Никуда он не едет. Он просто по фото нагадал, что они живы и примерный адрес. Я не сказала, потому что зачем обнадеживать попусту? Послала свою сеструху. И она их нашла.
— Их? — Выдохнули Жаннэй и Ким хором, и Ким тоже встал, с грохотом отодвинув стул.
— Да, Фанков нашли. Живы, здоровы, себя вспомнят, когда с ними поработают, их под конвоем отправили в столичную клинику. Торчали под императивом в каком-то мотеле, изображали медовый месяц.
— То есть ты доложила начальству? — Вздохнула Жаннэй.
— Конечно! — Просияла Ылли, — Они с самого начала следили, пакет же из центра пришел.
— А сразу так нельзя было? — удивился Ким, — Погадать?
— Так нормальных прогнозистов, способных работать, на весь Тьен три штуки, и это со всего Кетта наскребли — отмахнулась Жаннэй, — и то у них вечно внутренний голос сбоит. А уж чтобы вычислить местоположение по фото… — она задумалась, — заключение не Ланерье подписывал?
— Вроде бы.
Теперь Жаннэй хотя бы стало понятно, как так вышло, что из-за одной анонимки подвинули ту длиннющую очередь висяков, ждущих заключения прогнозиста. Когда вообще в последний раз следящим-сопровождающим выдавали прогноз! Да следаки, наверное, еще целый год ныть будут, что кто-то посмел отнять у Ланерье их время из-за какой-то анонимной кляузы.
Хотя она уже не могла быть уверена, что анонимка на самом деле дошла до Тьена или что она вообще была. Но разве это важно? Главное результат.
Она пообещала себе, что купит Ланерье какой-нибудь сувенир, если все обойдется. Хотя она еще не до конца понимала, что вкладывает в само понятие «обойдется».
Лиль, кажется, выберется из этой истории если не целой и невредимой, то хотя бы без необратимых последствий.
Герка… Вот Герке придется туго.
— Нуты не придут! — влетела в комнату еще одна служанка, посмотрела на хозйяку и проблеяла: — Какие-то пробле-е-емы на работе.
А потом исчезла из комнаты, прихватив с собой и Ганни.
Яйла вдруг зашипела, низко, злобно. И без того большие глаза расширились, казалось, на пол-лица, клыки расцарапали губу, и она слизнула выступившую кровь.
— Вот зачщем ты полезла, дура? Я же почти все замяла, стерва!
— Так это все-таки ты! — пискнула Ылли.
Ким осторожно отодвинул Жаннэй подальше от стола. Судя по всему, он боялся, что мачеха прыгнет на Ылли, и Жаннэй окажется у нее на пути. Самой же Жаннэй было настолько интересно, что она готова была получить пару царапин, но если бы она начала Киму сопротивляться, это нарушило бы то хрупкое равновесие, что не давало ни одной из женщин напасть.
— Я? Я прикрываю детей, в отличие от тебя, крыс-ш-ша! Ты могла это придержать! И императив — это фиш-ш-шка твоей крысиной семейки, ш-ш-шалава! Откуда мне-то его взять?
— Кто бы мог подумать, ты — и кого-то прикрываешь!
— Как и ты! Кого-то из твоей огромной семейки, какую-нибудь очередную двоюродную крысину! Жирную и тупую!
Запахло тайнами прошлого и древней враждой. Обычно такое значило, что где-то в этой плодородной почве и зарыт мотив… Да вот только вряд ли Лиль или Герка могли иметь отношение к этой истории. Если бы Ылли нашли мертвой у нее дома или Яйла бы загадочно упала с лестницы, свернув себе шею, Жаннэй бы знала, кого подозревать.
Но родители Лиль вряд ли знали Ылли в лицо или видели Яйлу чаще, чем в школе проводили родительские собрания.
— Я только и делаю, что прикрываю чьи-нибудь идиотские задницы! Потому что все только задницами и думают! Мозги! Твои! Крысиные!
Яйла сгребла со стола тарелку и швырнула ее в стену. Та просвистела мимо удлинившегося уха Ылли и вдребезги разбилась о стену.
— Ты не захочешь уйти, даже если я тебя попрошу? — шепнул Ким.
— Сам понимаешь, что нельзя.
— Тарелка в лоб — это очень больно, — пожал плечами Ким, — не советую, но как знаешь.
— Ты меня прикроешь, разве нет? — отмахнулась Жаннэй, — Своим телом. Иначе зачем ты нужен?
— Ауч, — поморщился Ким, — бессердечная.
— Да у нас с роду такого императива не было! Это ж какой должен быть дар, чтобы люди больше месяца себя не помнили?! — взвизгнула Ылли, — ростом с гору?
— А ты меня какой тварью считаешь? Лиль мне как я в молодости, я бы не позволила ей считать себя сиротой! Я бы не лишила ее дома! Мой младший сын дружит с младшим сыном Вааров, а больше у него друзей нет — я что, совсем поехавш-ш-шая, рушить эту связь, а потом продавать драгоценности ради счета за воду? Да я чуть не заявилась к тетке Айне с тортиком! У тебя нет права меня в чем-то обвинять! Если я умная, властная стерва, то что я — еще и убийца?
Яйла немного успокоилась, и иногда даже забывала шипеть. Она изредка косила на Жаннэй — и когда вспышка ярости стала настолько походить на представление?
— Не удивлюсь, если в той дыре, из которой ты выползла, осталась парочка трупов, — тихо сказала Ылли.
Яйла замерла. Как-то вся подобралась, изогнула спину.
— Как часто люди… добровольно… отдавали тебе свои кош-ш-шельки?
