§ 113
Отношение с собой в сфере сущности есть форма тождества, рефлексии-в-самое-себя; последняя заняла здесь место непосредственности бытия; обе суть одни и те же абстракции отношения с собой.
Примечание. Лишенная мысли чувственность, принимающая все ограниченное и конечное за сущее, переходит в упорство рассудка, настойчиво понимающего это ограниченное и конечное как нечто тождественное с собой, в самом себе непротиворечивое.
§ 114
Так как это тождество происходит из бытия, то сначала оно выступает как обремененное только определениями бытия и относящееся к ним как к чему-то внешнему. Если бытие берется обособленно от сущности, то оно называется несущественным. Но сущность есть в-себе-бытие, она существенна лишь постольку, поскольку она имеет в самой себе свое отрицательное, отношение с другим, опосредствование. Она имеет поэтому в самой себе несущественное как свою собственную видимость. Но так как в видимости или опосредствовании содержится различение и так как различенное (как отличное от тождества, из которого оно происходит и в котором его нет или в котором оно содержится как видимость) само получает форму тождества, то она, таким образом, имеет форму относящейся с собой непосредственности, или бытия; сфера сущности превращается благодаря этому в еще несовершенное соединение непосредственности и опосредствования. В ней все так положено, что она относится с самой собой и вместе с тем выводит за пределы самой себя, в ней все положено как бытие рефлексии, бытие, которое светится видимостью (scheint) в другом и в котором светится видимостью другое. Она поэтому есть также сфера положенного противоречия, которое в сфере бытия остается еще лишь в себе.
Примечание. Так как субстанциально во всем этом одно и то же понятие, то в развитии сущности встречаются те же самые определения, что и в развитии бытия, но в рефлектированной форме. Таким образом, вместо бытия и ничто выступают теперь формы положительного и отрицательного. Положительное в качестве тождества соответствует лишенному противоположности бытию, а отрицательное развито (светится видимостью в самом себе) как различие. Затем, здесь самостановление как основание наличного бытия, рефлектированного из основания, есть существование и т. д. Эта (труднейшая) часть логики содержит преимущественно категории метафизики и наук вообще как порождения рефлектирующего рассудка, который берет различия как самостоятельные и вместе с тем также признает их относительность; но, ставя обе эти мысли рядом или друг за другом, он связывает их лишь посредством слова также, не объединяя их в понятии.
А
Сущность как основание существования
а. Чистые рефлективные определения
1) Тождество
§ 115
Сущность светится в самой себе видимостью, или есть чистая рефлексия; таким образом, она есть лишь отношение с собой, но не как непосредственное отношение, а как рефлектированное, она есть тождество с собой.
Примечание. Это тождество есть формальное или рассудочное тождество постольку, поскольку его удерживают и абстрагируют от различия. Или, скорее, абстракция и есть полагание этого формального тождества, превращение в себе конкретного в эту форму простоты, безразлично, происходит ли это превращение так, что часть наличного в конкретном многообразии опускается (посредством так называемого анализирования) и выделяется лишь одна его часть, или так, что, опуская различия многообразных определенностей, их сливают в одну определенность.
Тождество, связанное с абсолютом как субъектом предложения, гласит: абсолют есть тождественное с собой. Как ни истинно это суждение, оно все же двусмысленно, и остается неизвестным, берут ли его в его надлежащем смысле или нет; оно поэтому по меньшей мере неполно в своем выражении, ибо остается нерешенным, имеется ли здесь в виду абстрактное рассудочное тождество, т. е. тождество, противопоставленное другим определениям сущности, или имеется в виду тождество как в самом себе конкретное. Взятое во втором смысле, тождество, как окажется ниже, есть сначала основание, а затем поистине понятие. Да и само слово «абсолютный» часто употребляется в том же значении, что и слово «абстрактный»; так, например, абсолютное пространство, абсолютное время ничего другого не означают, кроме абстрактного пространства и абстрактного времени.
Определения сущности, взятые как существенные определения, становятся предикатами предполагаемого субъекта, и так как они существенны, то этот субъект есть все. Возникающие благодаря этому предложения были провозглашены всеобщими законами мышления. Закон тождества гласит: «Все тождественно с собой, А=А»; в отрицательной форме: «А не может в одно и то же время быть А и не-А». Вместо того чтобы быть истинным законом мышления, это предложение есть не что иное, как закон абстрактного рассудка. Уже сама форма этого предложения находится в противоречии с ним, так как оно обещает различие между субъектом и предикатом и в то же время не дает того, чего требует его форма. В частности же, этот закон уничтожается следующими так называемыми законами мышления, которые устанавливают в качестве законов прямую его противоположность. Если утверждают, что хотя этот закон не может быть доказан, но каждое сознание действует согласно ему и, как показывает опыт, тотчас же соглашается с ним, как только оно его услышит, то этому мнимому школьному опыту следует противопоставить всеобщий опыт, что никакое сознание не мыслит, не образует представлений и т. д., не говорит согласно этому закону, что нет ни одной вещи, какого бы рода она ни была, которая существовала бы согласно ему. Выражения, следующие этому нормативному (seinsollenden) закону истины (планета есть планета, магнетизм есть магнетизм, дух есть дух), справедливо считаются глупыми: именно таков всеобщий опыт. Признающая только такие законы школа, а также ее логика, которая серьезно излагает их, давно дискредитировали себя как перед судом здравого смысла, так и перед судом разума.
Прибавление. Тождество есть прежде всего то же самое, что мы рассматривали раньше как бытие, но это – бытие как ставшее через снятие непосредственной определенности и, следовательно, бытие как идеальность. Очень важно должным образом понять истинное значение тождества, а для этого прежде всего нужно, чтобы оно понималось не только как абстрактное тождество, т. е. не как тождество, исключающее различие. Это тот пункт, которым отличается всякая плохая философия от того, что единственно заслуживает названия философии. Тождество в его истине (как идеальность непосредственно сущего) есть высокое определение как для нашего религиозного сознания, так и для всякого вообще мышления и сознания. Можно сказать, что истинное знание о боге начинается со знания его в качестве тождества – абсолютного тождества, а это включает в себя признание также и того, что все могущество и все величие мира превращается в ничто перед богом и может сохраняться лишь как отсвет его могущества и его величия. Точно так же следует сказать, что тождество как сознание самого себя есть то, чем отличается человек от природы вообще и от животного в частности; животное не может постигнуть себя как «я», т. е. как чистое единство себя в самом себе. Что же касается, далее, значения тождества для мышления, то здесь важнее всего не смешивать истинного тождества, содержащего в себе как снятые бытие и его определения, с абстрактным, только формальным тождеством. Все те упреки в односторонности, жесткости, бессодержательности и т. д., которые так часто делают мышлению с точки зрения чувства и непосредственного созерцания, имеют своим основанием превратную предпосылку, что деятельность мышления представляет собой лишь деятельность абстрактного отождествления, а формальная логика сама подтверждает эту предпосылку, выдвигая тот якобы высший закон мышления, который был указан ранее. Если бы мышление не было ничем иным, но только этим абстрактным тождеством, то оно должно было бы быть признано самым излишним и самым скучным делом. Конечно, понятие и, далее, идея тождественны с собой; они, однако, тождественны с собой лишь постольку, поскольку они вместе с тем содержат в себе также и различие.
