На протяжении работы меня постоянно раздражало отсутствие в нашем языке общих местоимений, которые относились бы к обоим полам одновременно, и приходилось употреблять общепринятые формулировки; следовательно, когда встречаются местоимения «он» или «его», их можно и нужно толковать также, как «она» и «ее». В главе 5 совершенно недвусмысленно объясняется, что все, сказанное мною, применимо к женщинам, если это применимо к мужчинам.
Неудивительно, что книга подобного рода не в состоянии обойтись без изложения персональной «философии», раз уж мы рассуждаем о месте науки как таковой и месте ученых в нашем мире. Предупреждаю сразу, что на страницах книги очень часто высказывается мое личное мнение, и заранее прошу прощения и снисхождения. В годы войны в Великобритании дикторы на радио для налаживания контакта со слушателями нередко использовали такие вот формулировки: «Вы слушаете девятичасовые новости, и с вами Стюарт Хибберд». О стилистике и содержании данной книги я могу сказать лишь следующее: «Такова моя точка зрения, и я вам ее излагаю». Выражения «точка зрения» и «мнение» я использую для того, чтобы подчеркнуть, что мои рассуждения и выводы не подкреплены обширными социологическими исследованиями и не являются гипотезами, которые успели пройти испытание критикой и временем. Это всего-навсего персональные суждения, но я смею надеяться, что некоторые из них рано или поздно заинтересуют социологов и сподвигнут их на проведение соответствующих опросов.
Опыт, позволивший мне написать такую книгу, можно вкратце охарактеризовать следующим образом. На протяжении многих лет я преподавал в Оксфорде, еще в ту пору, когда единственный наставник целиком и полностью отвечал за интеллектуальное развитие своих подопечных (это было восхитительно для всех). Хороший наставник обучал своей дисциплине во всей ее полноте, не ограничиваясь сугубо той ее частью, в которой лично он был заинтересован или, что называется, особо подкован; он не «дозировал фактографическую информацию», что, на мой взгляд, почти бессмысленно, а старался направлять, стимулировать и побуждать к самостоятельным размышлениям. Позднее я возглавлял преподавательский штат – в университете Бирмингема, а потом в лондонском Университетском колледже. Затем я занимал пост главы Национального института медицинских исследований, ведущего научно-исследовательского учреждения, где трудились многочисленные ученые всех возрастов, званий и степеней.
Везде и всюду я пристально и с неослабевающим интересом наблюдал за происходящим вокруг. Да и сам, уж поверьте, был когда-то молод.
Ладно, покончим с самовосхвалением. Хочу выразить глубокую признательность за поддержку фонду Альфреда П. Слоуна, чьими радениями процесс написания этой книги удалось легко и просто встроить в активную профессиональную жизнь ученого. Это желание фонда, а не мое собственное, чтобы, предостерегая или обращая на что-либо особое внимание читателя, я приводил примеры из своего опыта – гораздо чаще, чем мне хотелось бы самому.
Специфические условия моей жизни таковы, что никакая письменная работа для меня не была бы возможной без поддержки и дружеского плеча моей супруги
[6]. Пусть данная книга представляет собой результат сольных усилий, моя жена также ее читала перед отправкой в издательство, поскольку я привык безоговорочно доверять литературному «слуху» и вкусу супруги.
К публикации текст подготовила мой секретарь и помощник миссис Хейс.
Хочу также отдельно и искренне поблагодарить нескольких своих близких друзей – за радушие и неистощимое терпение с их стороны, пока я писал и диктовал эту книгу. Джин и Фридрих Дейнхарт, Барбара и Оливер Пул, Памела и Иэн Макадам – спасибо вам!
1
Введение
В этой книге я истолковываю понятие «наука» достаточно широко, применительно ко всякой исследовательской деятельности, конечной целью которой является лучшее понимание окружающего мира. Такую изыскательскую деятельность принято именовать «исследованиями», и я буду говорить преимущественно об исследованиях, пускай они составляют лишь малую часть научной и научно ориентированной деятельности, куда относятся также научное администрирование, научная журналистика (которая приобретает все большее значение благодаря развитию науки), преподавание науки, контроль и выполнение множества промышленных процессов, в особенности при производстве лекарств, оборудования и прочих изделий, равно как и тканей и иных предметов потребления.
В Америке, согласно недавней переписи, 493 000 человек считают себя учеными; это очень много, даже если уменьшить цифру до 313 000 человек за счет применения более строгих критериев классификации, принятой Национальным научным фондом
[7]. Что касается Великобритании, здесь ученых почти столько же, если выводить пропорцию к общей численности населения. Министерство промышленности сообщило, что в 1976 году количество английских квалифицированных ученых составляло 307 000 человек, из которых 228 000 человек характеризовались как экономически активные. Десятью годами ранее соответствующие цифры были таковы: 175 000 человек и 42 000 человек. Количество ученых в мире оценивается в промежутке от 750 000 человек до 1 000 000 человек
[8]. Большинство из них сравнительно молоды и все жаждут – или когда-то жаждали – советов и наставлений.
Я вовсе не намерен извиняться за то, что собираюсь сосредоточиться преимущественно на исследованиях. Я поступаю так сознательно, ибо аналогично поступил бы автор «Советов молодым писателям», сосредоточившись на творческом воображении, а не на вспомогательных процессах (печать, публикация, критика), сколь бы важны они ни были. При этом, хотя исследования в области естественных наук будут для меня главной темой, я всегда помню и буду иметь в виду научные исследования вообще, а потому сказанное мною равно применимо, в чем я убежден, к социологии, антропологии, археологии и «поведенческим наукам», а не только к миру лабораторий, пробирок и микроскопов. Я стараюсь не забывать о том, что род человеческий представляет собой, если угодно, передовую фауну окружающего мира, и наша задача – постичь этот мир как можно лучше.
На самом деле не так-то просто и не всегда необходимо провести строгое разграничение между «полноценными» учеными-исследователями и теми, кто выполняет подобные исследования, скажем так, механически. Среди почти полумиллиона тех, кто называет себя учеными, наверняка найдутся люди, которые выполняют примерно те же функции, что и сотрудники любого крупного общественного бассейна, где строго следят за соблюдением правил: эти люди проверяют концентрацию водорода и железа в воде и отслеживают рост бактериальной и грибковой флоры. Я слышу будто наяву презрительные смешки в ответ на притязания таких людей тоже считаться учеными.
