Хотя считается само собой разумеющимся (далее я вольно цитирую комическую пародию на стиль Д. Г. Лоуренса в романе Стеллы Гиббонс «Ферма Колд-Комфорт»
[75]), будто всегда была и должна быть некая темная, горькая, до колик и судорог, напряженность в отношениях между учеными и администраторами, одно из преимуществ зрелого возраста и опыта заключается в осознании того, что всем вокруг лучше, когда в коллективе сохраняется приятельская атмосфера.
Время на размышления
Помню, мои старшие коллеги в свое время говаривали, удрученно шагая на заседания комитетов, в состав которых вынужденно входили: «Теперь у меня вовсе не остается времени на раздумья». Тогда я терялся в догадках по поводу того, что бы это значило, поскольку мне казалось, что на размышления отдельное время не требуется, в отличие от игры в сквош, еды или посещения бара.
На самом деле они имели в виду, что их лишают возможности изучить полезную, но не относящую впрямую к теме исследований научную литературу, отрывают от неспешного обдумывания результатов экспериментов – своих собственных и чужих, не позволяют провести вдумчивый поиск ошибок и не дают поразмышлять над новыми направлениями исследований. Ученый, глубоко поглощенный решением какой-либо научной задачи, обнаружит, что не то чтобы выделяет отдельный промежуток времени на размышления над этой задачей; нет, для него такие размышления становятся чем-то вроде состояния равновесия или нулевой точки, к которой его мозг возвращается автоматически, когда исчезают досадные отвлечения. Вообще, когда ученый, не имеющий административных обязанностей, погружается с головой в свои исследования, проблема не столько в том, чтобы найти время на размышления, сколько в том, чтобы отыскать время на прочие повседневные дела и заботы, которых, разумеется, хватает у примерных родителей, супругов, домовладельцев и граждан – и которыми тоже необходимо заниматься.
8
Публичность
Научное исследование нельзя считать завершенным, пока его результаты не опубликованы. Среди представителей естественных наук почти всегда публикация означает статью, написанную для научного журнала, тогда как гуманитарии нередко представляют результаты своих изысканий в виде книг. Вообще, «естественники» столь редко выпускают книги, что старомодные гуманитарии, которых вполне еще можно повстречать в колледжах Оксфорда и Кембриджа, порой высказывают публичные сомнения в их научной плодовитости и прилюдно задаются вопросом, на что на самом деле тратятся долгие лабораторные часы – уж не на хобби ли или на какие-то развлечения?
Выступление с докладом перед ученым сообществом – тоже форма презентации результатов, но она считается промежуточной по отношению к публикации статьи. На каком-то этапе работы молодому ученому неизбежно придется делать доклад – впрочем, не раньше, чем он изложит свои идеи и наработки в кругу друзей, скажем, на факультетском семинаре. Такое обсуждение обыкновенно проходит в дружеской обстановке, а вот доклад перед сообществом требует определенной подготовки. Ни при каких обстоятельствах не следует зачитывать доклад по бумаге! Для аудитории нет ничего отвратительнее монотонного чтения; это верный способ спровоцировать разочарование и недовольство. Поглядывайте в заметки, но не читайте; если решите выступать без заметок, помните, что это в какой-то степени показное, и у слушателей складывается впечатление (быть может, вполне обоснованное), что выступающий повторяет одно и то же в который уже раз. Заметки должны быть короткими и ни в коем случае не содержать длинных отрывков в стиле классической прозы. Если ряда таких заметок недостаточно для того, чтобы подстегнуть выступающего, значит, следует тщательно продумать и озвучить себе тезисы доклада (не обязательно вслух), пока не возникнет надежная связь между заметками и содержанием доклада. Я сам довольно быстро обнаружил, что существенно помогают дополнительные пометки (например, «ЭТО НУЖНО РАЗЪЯСНИТЬ») в сценарии выступления; такие пометки побуждают докладчика выражаться яснее.
Обильный словесный поток может показаться выступающему доказательством того, что он провел блестящую презентацию, но в действительности аудитория, скорее всего, сочтет его пустомелей. Думаю, Полоний рекомендовал бы взвешенное, краткое, но емкое выступление с легким налетом серьезности. Кроме того, постарайтесь не выглядеть занудой. Ученый, который в свободное время читает лекции школьникам, практически мгновенно понимает, удалось ему «зацепить» аудиторию или нет. Дети и так не в состоянии сидеть спокойно, а если им скучно, они принимаются ерзать пуще прежнего, и докладчику даже может показаться в какой-то момент, что он обращается к многочисленной группе мышей; но если ребятишкам и вправду интересно, они слушают жадно и сидят ровно.
Занудным я назову не только того, кто склонен к велеречивости или занимается исследованиями, скучными по своей природе, но и того, кто склонен вдаваться в мельчайшие и ненужные технические подробности. Иногда крайне разумно и полезно избавить слушателей от необходимости вникать в такие подробности. Если же подробности важны, если аудитория на самом деле желает знать, в каком порядке докладчик растворял различные компоненты тестового биологического образца, об этом спросят сразу после выступления – или поинтересуются в частной беседе.
По возможности следует отдавать предпочтение графической доске или экрану, а не слайдам
[76]; мне довелось председательствовать на множестве чрезвычайно успешных мероприятий, где запрещались и слайды, и официальные отчеты. Конечно, бывают исключения: если обсуждается, к примеру, форма конкретной кривой или конкретного семейства кривых – или перечисляются числовые параметры показателей радиоактивности. Но очень часто слайды оказываются лишними; если взаимоотношение между переменными является линейным (допустим, простая пропорция), скажите об этом – и все. Если аудитория не поверит докладчику на слово, то она не поверит и слайдам. А вот если из зала станут оспаривать выводы доклада, тогда действительно можно попросить техника: «Покажите, пожалуйста, слайд номер семь», – и все увидят воочию, что отношение между параметрами действительно линейное.
Длина доклада требует пристального внимания. Выступающим нужно следовать принципу, едва ли не ньютоновскому по своей природе (по-моему, впервые его сформулировали, независимо друг от друга, мы с доктором Робертом Гудом
[77]): если есть что сказать, говорите кратко; лишь тот, кому сказать нечего, все болтает и болтает, будто не может остановиться.
Среди многочисленных чудовищ научной фантастики наибольший страх – во всяком случае, на научных конференциях – вызывает Борон
[78]. Кстати, нет, пожалуй, более надежного способа обзавестись заклятыми врагами, чем отнимать время у следующего докладчика (но это вряд ли случится, если ведущий собрания не задремлет в своем кресле).
