Флобер намеренно выбрал ничем не примечательных персонажей и заставил их выполнять действия, неизбежно вытекающие из их характеров и обстоятельств, в которых они находятся; но он не отрицал того, что такие примитивные герои никому не будут интересны, да и жизнь их покажется читателю скучной. Позже я остановлюсь на том, как он решил эту проблему. Но прежде мне хочется посмотреть, как он справился с первоначальной задачей.
Первым делом я должен сказать, что персонажи подобраны превосходно. Мы верим в их существование. При их появлении сразу видишь в них живых людей, живущих по своим законам в известном нам мире. Мы воспринимаем их как нечто само собой разумеющееся, вроде водопроводчика, или бакалейщика, или доктора. Они не похожи на персонажей в романе. Например, Оме – комическая фигура, под стать мистеру Микоберу
[38]. Для слуха французов Оме так же привычен, как мистер Микобер для англичан. Мы верим в его существование, как никогда до конца не поверим в существование мистера Микобера, и в отличие от последнего Оме никогда не выходит из образа.
Но убедить себя в том, что Эмма Бовари заурядная дочка фермера, я не могу. Однако есть в ней нечто, что есть в любой женщине и любом мужчине. Когда Флобера спросили, кто был ее прототипом, он ответил: «Госпожа Бовари – это я». Все мы предаемся экстравагантным и нелепым мечтам, в которых видим себя богатыми, красивыми, успешными, героями или героинями романтических приключений, но большинство из нас слишком благоразумно, слишком боязливо или слишком заурядно, чтобы позволить этим мечтаниям серьезно влиять на нашу жизнь. Госпожа Бовари – исключение: она старалась воплотить мечту в жизнь, и еще – она была исключительно красива. И события не были так неотвратимы, как хотел того Флобер. Когда Эмму Бовари бросает ее первый любовник, у нее начинается воспаление мозга; болезнь продолжается сорок три дня, она от нее чуть не умирает. Теперь воспаление мозга, болезнь, столь любимая в течение долгого времени романистами, хотевшими на какое-то время избавиться от персонажа, признана несуществующей, и если Флобер заставил свою героиню перенести ее в такой тяжелой форме, то, полагаю, это было сделано потому, что он хотел, чтобы болезнь была долгой и лечение стоило дорого. Этот эпизод не вызывает доверия, как не вызывает доверия и смерть Бовари: он умирает только потому, что Флобер хотел закончить книгу.
Как известно, автора и издателя «Госпожи Бовари» преследовали в судебном порядке, сочтя книгу аморальной. Я ознакомился с речами общественного обвинителя и защитника. Обвинитель зачитал несколько отрывков из книги, назвав их порнографическими; сейчас эти эпизоды вызвали бы только улыбку, так приличны они по сравнению с описаниями любовных сцен, к которым нас приучили современные писатели; и все же трудно поверить, что даже тогда (в 1857 году) они могли шокировать обвинителя. Защитник заявил, что эпизоды необходимы, а сама книга высокоморальна: ведь госпожа Бовари понесла наказание за свое дурное поведение. Судья принял во внимание этот довод, и обвиняемых оправдали. В то время никому не пришло в голову, что трагический конец героини связан не с адюльтером, а с тем, что она наделала много долгов и не имела денег, чтобы расплатиться. Если, по словам автора, у нее была расчетливость французской крестьянки, непонятно, почему она не меняла любовников без риска для себя.
Надеюсь, читатель не подумает, что я въедливо выискиваю мелкие недочеты в великой книге; мне просто хочется обратить внимание на то, что Флоберу не все удалось из задуманного, ведь осуществить это невозможно. Художественное произведение – это компоновка эпизодов, размещенных таким образом, чтобы показать персонажей в действии и заинтересовать читателя. Это не копирование реальной жизни. Разговоры в романе не соответствуют тем, что ведутся в обычной жизни, в них воспроизводятся только важные моменты речи; выразительные и лаконичные, они нетипичны для рядовой беседы. Фактам также приходится претерпевать некоторые изменения, чтобы привести к соответствию авторский замысел и интерес читателя. Не относящиеся к делу эпизоды выбрасываются, повторы убираются, а ведь все знают: жизнь полна повторов; не связанные между собой происшествия и случаи, которые в реальной жизни разделяются значительными отрезками времени, в романе могут соседствовать. Ни один роман не свободен от неправдоподобных сцен, и некоторые из них, особенно часто встречающиеся, читатель принимает как нечто само собой разумеющееся. Романист не может дать непосредственную картину жизни, но если он реалист, то постарается сделать свое повествование как можно более правдоподобным, и если ему веришь, значит, он добился своего.
Флобер своего добился. От «Госпожи Бовари» остается впечатление полной достоверности, и, мне кажется, это связано не только с удивительно живыми характерами, но и с его тонкой наблюдательностью: каждую важную для его цели деталь он описывает предельно точно. Композиция романа безукоризненная. Некоторые критики считают ошибкой, что роман, в котором центральный персонаж Эмма, начинается с описания ранней юности Бовари, его первой женитьбы и заканчивается распадом его личности и смертью. Но мне кажется, Флобер хотел вложить историю Эммы в жизнь мужа – как картину вставляют в раму. Должно быть, он чувствовал, что, округлив так повествование, добьется цельности произведения искусства. Если таким было его намерение, оно стало бы более наглядным, не будь конец романа таким поспешным и произвольным.
Я хотел бы привлечь внимание читателя к одной части романа – критики ее не заметили, – а это замечательный пример композиционного искусства Флобера. Первые месяцы замужества Эммы прошли в деревне под названием Тост; она там ужасно скучала, но для равновесия романа этот период Флобер описал в том же темпе и подробностях, как и остальные. Очень трудно передать ощущение скуки, чтобы не заскучал читатель, однако этот длинный кусок читается с интересом; мне стало любопытно, как это сделано, и я перечитал его еще раз. Выяснилось, что Флобер написал длинную серию эпизодов на банальные темы, совершенно разных, ни один не повторял другого; читателю не становилось скучно, потому что он всякий раз читал что-то новое, однако тривиальные, монотонные, лишенные эмоционального накала события давали яркое представление о той мертвящей скуке, которую переживала Эмма. Там есть картина Ионвиля, небольшого городка, куда Бовари переехали из Тоста, но это единственное подробное описание места, остальные картины сельской местности или города – все великолепно написанные – удачно вплетены в повествование. Они служат единственной цели, как и все подобные описания, – расширить рамки романа. Флобер представляет своих персонажей в действии, и мы постепенно – от случая к случаю – складываем впечатление об их внешности, образе жизни, – так и происходит в реальной жизни.
На предыдущих страницах я писал, что Флобер понимал: принимаясь за роман о заурядных людях, он рискует написать скучное произведение. Но он намеревался создать настоящее произведение искусства и знал, что преодолеть трудности, связанные с низкой темой и вульгарными героями, можно только красотой стиля. Не знаю, существуют ли в природе прирожденные стилисты, но Флобер, во всяком случае, к ним не принадлежит; в его ранних вещах, не опубликованных при жизни, много риторики и лишних слов, а его письма, написанные на плохом французском, не дают понять, что он чувствует изящество и величие родного языка. Но, создав «Госпожу Бовари», он стал одним из величайших французских стилистов. Об этом трудно судить иностранцу, даже если он хорошо знает язык, – тонкости ускользнут от него; что до перевода, то в нем будут утрачены музыка, изящество, точность и ритм оригинала. Тем не менее, мне кажется, будет полезно рассказать читателю, какую цель ставил перед собою Флобер и что сделал, чтобы ее достичь, ведь из его теории и практики можно узнать многое, что пригодится писателю любой страны.
