– Сделайте одолжение… – безразлично отвечает Пьер.
Старик делает два шага по направлению к маркизе, затем спохватывается и считает своим долгом пояснить:
– Это ни к чему не приводит, но позволяет коротать время. – И устремляется за маркизой.
Пьер обнимает клошара за плечо и прижимается к нему, словно желая позаимствовать толику тепла… Но недолго остается в этой позе, лишь до тех пор, пока рядом не слышится:
– Что вы здесь делаете?
Пьер узнает голос Евы. Он оборачивается и быстро поднимается с корточек.
Молодая женщина смотрит на него с улыбкой.
– Ничего смешного, – говорит он.
– Вы выглядели комично рядом с этим человеком!
– Он живой, понимаете? – оправдывается Пьер.
– Бедный старик! – шепчет она. – Я всегда подавала ему, проходя мимо… но теперь… – С этими словами она тоже присаживается рядом со слепым, на которого, как и Пьер, взирает с сожалением и завистью.
Пьер снова опускается на корточки с другой стороны от нищего. Таким образом, они сидят по обе стороны от попрошайки.
– Да, теперь уж скорее мы станем в нем нуждаться. Ах, если бы я только мог влезть в его шкуру и вернуться на землю, на миг, хотя бы на краткий миг.
– Меня бы это тоже устроило.
– У вас там остались неприятности?
– Одна, но серьезная.
Пока они переговариваются, нищий начинает чесаться, сперва слегка, затем все более ожесточенно.
Ни Пьер, ни Ева сразу этого не замечают, поскольку, когда речь заходит об их неприятностях, смотрят не на старого слепца, а друг на друга.
– У меня то же самое, – признается Пьер. – Может, это и смешно, но никак не удается забыть… – И вдруг без видимой причины начинает смеяться.
– Отчего вы смеетесь? – спрашивает Ева.
– Я вообразил себе вас в облике старика.
Она пожимает плечами.
– В том ли, в другом…
– Вы сильно проиграли бы от такой перемены, – уверяет Пьер, глядя на нее.
В этот момент слепец внезапно перестает играть и принимается яростно скрести икру.
– Все-таки лучше подыскать иной облик, – соглашается она, вставая.
Пьер, улыбаясь, также поднимается, и они удаляются от старого нищего.
Они идут рядком по аллее парка и молчат.
Некоторое время спустя им попадаются две женщины. Пьер бросает на них критический взгляд.
– И впрямь, большая редкость, – неожиданно заявляет он.
– Что именно? – не понимает Ева.
– Живая женщина, при обмене с которой вы выиграли бы.
Ева благосклонно принимает комплимент, но почти тотчас они видят молодую, элегантную и хорошенькую женщину.
– Вот эта… – утвердительно заявляет Ева.
Пьер отрицательно качает головой, словно у Евы отсутствует какой-либо вкус, и естественным движением берет ее под руку. Она слегка удивлена, но не пытается освободиться.
– Вы – красивая, – не глядя на нее произносит он.
– Я была красивая, – поправляет его Ева с улыбкой.
По-прежнему не глядя на нее, Пьер возражает:
– Вы – красивая. Смерть вам идет. И потом, на вас одно из тех платьев…
– Это домашнее.
– Вы могли бы пойти в нем на бал. – Некоторое время они молчат. – Вы жили в городе?
– Да.
– Глупо, – шепчет он. – Если бы я раньше вас встретил…
– И что бы вы сделали?
Пьер порывисто поворачивается к молодой женщине. Он собирается что-то сказать, но слова замирают на его устах, а по лицу проходит тень.
– Ничего, – глухо отвечает он.
Ева вопросительно на него смотрит, но он только пожимает плечами. Затем неожиданно говорит, остановившись:
– Взгляните на этих двоих.
Роскошный автомобиль, за рулем которого сидит шофер в ливрее, притормаживает у тротуара.
Молодая женщина, очень хорошенькая и невероятно элегантная, выходит из машины, ведя на поводке пуделя. Она делает несколько шагов по тротуару.
Навстречу ей движется рабочий лет тридцати. Он несет на плече чугунную трубу.
– Она примерно того же типа, что и вы, но не так красива. Ну а он вроде меня, тоже чуть похуже.
Пока он это говорил, хорошенькая молодая женщина и трудяга поравнялись друг с другом.
– …И вот их пути пересекаются, – продолжает Пьер.
Элегантная прохожая и рабочий удаляются – каждый в свою сторону.
– И вот… они даже не обменялись взглядами, – повернувшись к Еве, заканчивает Пьер.
Они молча идут дальше.
Светское заведение в парке
Шикарный ресторан, представляющий собой нечто вроде открытого павильона с просторной верандой, обставлен мебелью из светлого ротанга. В нем имеется танцевальная площадка. Несколько столиков заняты элегантно одетыми посетителями.
Из автомобиля, остановившегося возле ресторана, выходит молодая женщина; ее уже ждут друзья.
У коновязи стоят две лошади под седлом. Грум помогает амазонке спешиться.
Пьер и Ева, молчаливо бредущие бок о бок, приближаются к павильону.
– Присядем, – предлагает Пьер спутнице.
Они направляются ко входу в модное заведение; дорогу им пересекает элегантная амазонка.
– Никогда не понимал, зачем переодеваться для езды на лошади, – следя за ней взглядом, заявляет Пьер.
– Именно это я ей и говорила не раз, – весело поддерживает разговор Ева. И добавляет, обращаясь к амазонке: – Не правда ли, Мадлена?
– О, вы знакомы? Прошу прощения… – смущается Пьер.
– Это одна из знакомых моего мужа, – уточняет Ева со смехом.
Амазонка приближается к группе из трех человек, двух мужчин и одной женщины. Мужчины встают и церемонно целуют руку вновь прибывшей. Все они в дорогих нарядах для верховой езды: светлых котелках, приталенных пиджаках, белых галстуках. Один из кавалеров галантно подвигает даме стул.
– Присаживайтесь, дорогая.
Молодая женщина садится, кладет на стол головной убор, трясет головой, чтобы распушить волосы, и жеманно говорит:
– Парк был этим утром само очарование.
– И вам тоже целовали руку? – интересуется у Евы Пьер.
– Было дело.
Тогда он предлагает ей сесть, и, не касаясь стула и имитируя жесты и голос кавалера, говорит:
– Присаживайтесь, дорогая.
Ева поддерживает игру, садится и с подчеркнутой грацией протягивает руку для поцелуя.
