Свободной рукой он отирает пот со лба, продолжая испуганно наблюдать через стекло за пустынной улицей…
Кабинет начальника жандармерии
Начальник жандармерии сидит в своем кабинете, склонившись над картой, в окружении нескольких командиров. Чувствуется, что все напряженно ожидают какого-то события.
Тишину нарушает телефонный звонок.
Начальник жандармерии снимает трубку одного из многочисленных аппаратов, находящихся на его столе, и взглядом дает знать подчиненным, что это именно тот звонок, которого он ждал.
Некоторое время он внимательно слушает, затем сухо приказывает одному из сотрудников:
– Записывайте… Перекресток Дален… бывший гараж Дюбрёйя…
Место сбора повстанцев
Закончив говорить, Пьер яростно вопрошает:
– Верите ли вы мне, друзья?
– Товарищи!.. – раздается голос Диксона.
Пьер резко поворачивается к нему и приказывает:
– Замолчи, Диксон. Будешь говорить, когда я дам тебе слово. – Затем, указывая на присутствующих, добавляет: – До тех пор, пока товарищи не вынесли мне приговор, я остаюсь их руководителем.
– А как же жена Шарлье, Пьер? – спрашивает кто-то.
– Ну, вот, приехали. Жена Шарлье, – усмехается Пьер и, делая шаг к задавшему вопрос, объясняет: – Да, я знаком с женой Шарлье. Да, я с ней знаком… И знаете, что она сделала? Она бросила мужа и пришла жить ко мне… это она и рассказала мне обо всем… Нас предали, ребята. Предали.
Он нервно расхаживает перед небольшим отрядом своих единомышленников, и чувствуется, что ему начинают верить.
– Жандармам запрещено покидать казарму. Три полка этой ночью вошли в город, – говорит он и подходит к грузовику, обращаясь непосредственно к Диксону и Ланглуа, которые также близки к тому, чтобы ему поверить. – Правитель знает нас всех поименно… Ему известно, что мы готовим. Он позволяет нам продолжать, чтобы вернее прихлопнуть…
– А как ты докажешь, что это правда? – спрашивает кто-то.
Пьер снова поворачивается к собравшимся.
– Никак, – отвечает он, – это вопрос доверия… Осудите ли вы человека, который десять лет трудился с вами вместе, или поверите ему на слово? Вот в чем вопрос.
Это заявление порождает различные настроения.
– Будь я предателем, зачем мне было бы приходить сюда? – весомо произносит он.
Тут один из повстанцев отделяется от других и встает рядом с Пьером.
– Товарищи, – горячо заявляет он, – лично я ему верю. До сих пор он ни разу нам не соврал.
К нему присоединяется еще один, затем другой, третий.
– Я тоже…
– Я тоже, Пьер…
Постепенно и остальные устремляются к Пьеру и обступают его.
– Я с тобой, Дюмен…
Пьер призывает всех сохранять тишину.
– Слушайте… Сегодня не стоит ничего предпринимать. Я…
Его слова прерывает телефонный звонок. Пьер замолкает. Головы присутствующих поворачиваются в ту сторону, откуда он раздался.
Ланглуа с внезапно посерьезневшим лицом прыгает с грузовика и бежит к телефонной кабинке. Все напряженно ждут.
Слышится голос Ланглуа, отвечающий кому-то с большими паузами:
– Да… да… Где? Нет… Что?.. Нет… Нет… Ждите приказа.
Взволнованный Ланглуа выходит из кабинки. Подойдя к товарищам, он смотрит на Пьера и Диксона и заявляет:
– Началось. Группа Север атакует префектуру…
Все взгляды устремляются на Пьера, у которого вырывается жест бессилия и отчаяния. Руки его опускаются, он, сутулясь, делает несколько шагов в глубь гаража.
– Пьер, как быть? – упавшим голосом спрашивает утративший уверенность в себе Диксон.
Пьер поворачивается к нему и с отчаянной яростью кидает:
– Что делать? Не знаю, и мне на это начхать.
Сжав кулаки, он делает еще несколько шагов, вновь оборачивается и резко бросает:
– Вам следовало лишь послушать меня, когда еще было не поздно. Теперь выпутывайтесь сами, я умываю руки.
Однако не уходит, а, сжав кулаки, с опущенной головой возвращается к ближайшим соратникам.
– Пьер, мы были неправы, – оправдывается Диксон. – Не оставляй нас… Только ты один и можешь что-то придумать… Тебе известно, что они затевают…
Пьер, не отвечая, делает несколько шагов под умоляющими взглядами товарищей. Наконец, подняв голову, с горькой улыбкой спрашивает:
– Который час?
– Двадцать пять минут одиннадцатого, – отвечает Диксон, справившись с часами.
Пьер напряженно размышляет.
– Хорошо, я остаюсь, – наконец, подняв голову, с огромным усилием выговаривает он и тотчас добавляет, обращаясь к Диксону: – Минуту, мне нужно позвонить.
Он направляется к телефонной кабинке, закрывается в ней, а в это время в узкой форточке в нескольких метрах от него появляется голова Люсьена Держё, который не сводит с него взгляд.
Гостиная в квартире Шарлье
Ева стоит за диваном с револьвером в руке. Андре и Люсетта по-прежнему сидят, не глядя друг на друга. Ева только что закончила свой рассказ.
– Ну, вот, Люсетта, я поведала тебе о жизни Андре… Я все правильно изложила, Андре?
Одновременно испуганный и оскорбленный, Андре поворачивает голову в ее сторону:
– Я тебе не отвечу. Ты безумна.
– Что ж… – только и говорит Ева, наклоняясь и доставая из кармана Андре связку ключей.
– Люсетта, сходи, возьми письма, которые лежат в его секретере, – протягивает она ключи сестре, но та не двигается.
– Принеси письма, Люсетта, если тебе дорога жизнь Андре, – повторяет она, повысив голос и направляя дуло револьвера на голову Андре.
Люсетта испуганно берет в руки связку ключей, встает и направляется к двери.
В эту минуту раздается телефонный звонок.
Ева и Андре вздрагивают.
Андре делает попытку встать, но Ева одергивает его…
– Не двигайся, – приказывает она, – звонят мне.
Она поспешно направляется к телефону. Люсетта и Андре не сводят с нее взглядов. Прислонясь к стене и продолжая направлять револьвер в сторону Андре и Люсетты, она снимает трубку.
– Алло?.. – В ее голосе тотчас появляются нежные нотки. – Это ты, Пьер?.. Ну, что?
Какое-то время она слушает с напряженным и тревожным выражением лица.
– Нет, Пьер… нет… – Затем потрясенно повторяет: – Ты не можешь так поступить… Это немыслимо. Ты погубишь себя, это нелепо. Вспомни, что я люблю тебя, Пьер… Мы вернулись, чтобы любить друг друга.
