Гараж
Стеклянные стенки телефонной кабинки позволяют видеть, как Пьер говорит по телефону.
Он также потрясен, но не может отступить от своего решения…
– Попытайся понять меня, Ева… – умоляет он. – Я не могу бросить товарищей… Да, знаю… У них нет ни единого шанса, но я не могу…
Электрические часы над его головой показывают 10 часов 29 минут…
Перед гаражом
Два до отказа набитых жандармами грузовика на полной скорости подлетают к гаражу и останавливаются перед ним. Жандармы высаживаются и тотчас оцепляют гараж.
Гостиная в квартире Шарлье
Ева по-прежнему держит в руке телефонную трубку.
– Нет, Пьер, не делай этого… Ты мне солгал… Ты бросаешь меня… Ты никогда не любил меня…
Гараж
– Я люблю тебя, Ева, – отвечает Пьер. – Я тебя люблю. Но не имею права бросить товарищей в беде.
Он не замечает, как Люсьен Держё из форточки старательно целится в него.
– Ева… Ева, – тревожно повторяет Пьер.
Люсьен Держё нажимает на спусковой крючок.
Гостиная в квартире Шарлье
В телефонной трубке раздается грохот выстрела, многократно усиленный другими выстрелами.
Словно сраженная пулей, Ева скользит вдоль стены и падает на пол…
Андре вскакивает, Люсетта издает ужасающий вопль.
Гараж
Несколько человек устремляются к телефонной кабинке, одно из стекол которой разлетелось на осколки. Кто-то дергает на себя дверь, к его ногам падает тело Пьера…
В то же мгновение раздается автоматная очередь.
– Жандармы! – кричит кто-то.
Новая очередь разносит вдребезги замочную скважину. Повстанцы разбегаются по гаражу, ища возможности укрыться.
Одновременно с этим они достают оружие, которое принесли с собой.
Ворота гаража раскрываются, начинается беспорядочная стрельба. Но силы блюстителей порядка намного превосходят силы повстанцев.
Брошенные в окна дымовые гранаты распространяют слезоточивый газ.
Диксон и Ланглуа с глазами полными слез отстреливаются, укрывшись за грузовиком.
Их товарищей душит кашель, многие перестают стрелять и трут глаза.
Одна из пуль вдребезги разносит электрические часы. Стрелки на них показывают 10 часов 30 минут…
В это мгновение Пьер переступает через собственное тело… Он на мгновение задерживается в проеме двери, осматривается и пожимает плечами.
Затем уходит сквозь дым, становящийся все более густым.
Жандармы окружили гараж и ждут, когда восставшие начнут выходить. Пьер покидает гараж и незамеченным проходит сквозь них.
Парк
В парке тоже видны следы сражения. Модный ресторан закрыт. Стекла разбиты. Стены испещрены выбоинами от пуль. Танцевальная площадка и аллеи усеяны ветками деревьев, срезанных огнем.
Некоторые столики и стулья спешно собраны, другие раскиданы.
Вдали еще слышны выстрелы.
Пьер и Ева сидят на скамье. Он подался вперед, уперевшись локтями в колени. Она рядом с ним. Но между ними остается все же небольшое расстояние.
Вокруг никого.
Только несколько мертвецов прогуливаются вдали…
Наконец Ева смотрит на Пьера и ласково говорит:
– Не все потеряно, Пьер. Придут другие и подхватят ваше дело…
– Я знаю. Другие. Не я.
– Бедный Пьер! – шепчет она с огромной нежностью.
– А что Люсетта? – спрашивает он, подняв голову.
Поскольку она, в свою очередь, в ответ лишь пожимает плечами, он вздыхает:
– Бедняжка!..
При этом, кажется, Ева впервые охвачена безразличием, овладевающим мертвыми.
– Через много лет она будет, как и мы, мертва… – спокойно говорит Ева.
Какое-то время они хранят молчание.
И вдруг раздается чей-то голос:
– Я и не надеялся встретить вас здесь.
Они поднимают взгляд и видят перед собой старика из XVIII столетия, все такого же неунывающего.
– Не получилось? – интересуется он.
– Шестьсот убитых и раненых, – отвечает Пьер. – Две тысячи задержанных. – Он кивает в сторону, откуда слышатся выстрелы. – Бой все еще продолжается…
– А вы… Вы не?.. – спрашивает старик.
– Нет, – отвечает Ева, – нет, мы не… Видите ли, ставок больше нет. Заново жизнь не начнешь.
– Поверьте, я искренне сочувствую… – заверяет старик, испытывая сильное желание поскорее уйти. А поскольку именно в это время рядом с ними появляется молодая мертвая женщина довольно приятной наружности, извиняясь, говорит: – Напоминаю вам, мой клуб всегда для вас открыт. Так же как для госпожи… – И, не дожидаясь ответа, следует за молодой женщиной…
Пьер и Ева молча кивают в знак благодарности. Они еще долго сидят друг подле друга.
– Я любил вас, Ева… – говорит после долгой паузы Пьер голосом, исполненным огромной нежности.
– Нет, Пьер, не думаю.
– Я любил вас всей душой, – уверяет он.
– Возможно. Но что это меняет? – Она встает.
– Верно. Что это меняет? – вслед за ней повторяет Пьер.
Они еще какое-то время стоят, испытывая смущение, но в их голосах уже звучат нотки печального и вежливого безразличия.
– Вы пойдете в этот клуб? – интересуется Пьер.
– Возможно.
– Тогда… до скорого.
Они пожимают друг другу руки и расстаются.
Они не сделали еще и трех шагов, как к ним подбегают юноша и девушка.
Пьер узнает молодую утопленницу, которую видел, стоя в очереди в тупике Лагенезия.
– Месье, вы мертвы? – взволнованно спрашивает она. – Пьер кивает в ответ. – Мы обнаружили, что созданы друг для друга, – продолжает девушка.
– И не встретились на земле, – добавляет молодой человек. – Нам сообщили о статье сто сорок. Вы знаете, что в ней?
Бросив на Еву заговорщический взгляд, Пьер отвечает:
– Вам там обо всем расскажут.
Девушка перехватила взгляд Пьера и поворачивается к Еве:
– Мы повсюду ищем ее… Где находится эта улица?
Ева с улыбкой указывает на разоренный павильон:
– Идите потанцуйте. И, если вы не ошиблись, она тотчас появится…
Молодые люди удивленно смотрят на нее, но им так хочется верить…
– Спасибо, мадам, – шепчут они и, держась за руки, слегка встревоженные, направляются к павильону.
