Эми резко вскочила и подошла к буфету.
– Плитку шоколада, пожалуйста, – сказала она. – Большую, за двадцать пять центов. Два батончика, кокосовый и карамельный. И пакетик арахиса.
– Решила устроить себе праздник? – спросила буфетчица. – Главное, не забывай, что сладкое портит кожу.
Эми торопливо вернулась на территорию завода и втиснулась в переполненный служебный автобус. Кроме нее, там были одни мужчины, работающие во вторую смену. Увидев мою будущую жену, они все стали очень вежливыми и внимательными.
– Скажете, когда будет здание номер двести двадцать семь? – спросила Эми шофера. – Я не знаю, где это.
– И я не знаю, – ответил шофер. – Вроде его раньше не спрашивали.
Он вытащил из-за щитка от солнца замусоленную карту заводской территории.
– И не спросят, – вмешался пассажир. – В двести двадцать седьмом ничего нет, кроме фонарей и бочек с песком. Ну, может, еще чугунная печка. Вам точно не туда, мисс.
– Сотрудник позвонил в бюро и сказал, что ему сегодня допоздна нужна стенографистка, – ответила Эми. – Кажется, он сказал «двести двадцать семь».
Она глянула на карту и увидела, что палец шофера остановился на одиноком квадратике рядом с железнодорожным депо. На квадратике стоял номер 227. Ближайшее большое здание, номер 224, располагалось сбоку от путей.
– Может быть, он сказал «двести двадцать четыре», – проговорила Эми.
– О, точно! – радостно подхватил шофер. – Транспортный цех. Туда-то вам и надо.
Весь автобус облегченно вздохнул. Мужчины с ласковой гордостью смотрели на хорошенькую южаночку, которой так замечательно помогли.
Все пассажиры, кроме Эми, уже вышли. Автобус ехал по пустырю, отделявшему цеха от железнодорожного депо. Между шлаковыми кучами и грудами металлолома плясали лучи карманных фонарей.
– Фараоны с собаками, – сказал шофер.
– А? – рассеянно переспросила Эми.
– Начали с кабинета, куда он вломился вчера ночью. Судя по тому, как собаки себя ведут, они уже близко к цели.
Эми кивнула. Моя будущая жена мысленно разговаривала с мисс Хостеттер.
«Если вы сообщили в полицию, – говорила она, – вы все равно что сами его убили. Ровно так же, как если бы навели пистолет и спустили курок. Понимаете? Или вам наплевать? Неужели у вас не осталось и капли женственности?»
Двумя минутами позже шофер высадил Эми у транспортного цеха.
Когда автобус уехал, Эми пошла в темноту и остановилась перед железнодорожными путями. Море угольной щебенки, разрезанное стальными рельсами, поблескивало в свете красных, зеленых и желтых семафорных огней.
Когда глаза Эми привыкли к темноте, сердце у нее забилось чаще: среди невнятных серых силуэтов она различила приземистое здание – почти наверняка номер 227, – где умирающий ждал девушку, у которой еще есть сердце.
Мир исчез, ночь подхватила мою будущую жену и завертела волчком. Эми побежала по угольному щебню к зданию. Перед облезлой дощатой стеной она остановилась, переводя дух и пытаясь расслышать хоть что-нибудь за шумом крови в висках.
Внутри кто-то ходил и вздыхал.
Эми отыскала дверь. Навесной замок был сорван вместе с петлями.
Эми постучала.
– Это я, – прошептала она. – Принесла тебе поесть.
Внутри кто-то шумно выдохнул, но не ответил.
Она толкнула дверь.
В прямоугольнике серого полусвета из открытой двери стояла мисс Хостеттер.
Женщины смотрели друг сквозь друга, словно каждая хотела уничтожить соперницу силой мысли. Лица у обеих были каменные.
– Где он? – спросила Эми наконец.
– Умер, – ответила мисс Хостеттер. – Лежит там… за бочками.
Эми, волоча ноги, бесцельно заходила взад-вперед. Потом остановилась как можно дальше от мисс Хостеттер, спиной к начальнице.
– Умер?
– Как собака, – ответила мисс Хостеттер.
– Не говорите про него так! – воскликнула моя будущая жена.
– Но именно так он умер, – возразила мисс Хостеттер.
Эми с досадой обернулась.
– Вы не имели права брать мою запись!
– Это была общая запись. К тому же я думала, тебе не хватит духу сюда прийти.
– Как видите, хватило. И я рассчитывала по меньшей мере прийти сюда одна. Я думала, вы побежали в полицию.
– Как видишь, ты ошиблась. Ну и конечно, кто-кто, а уж ты должна была догадаться, что я сюда приду.
– Для меня это полная неожиданность, – ответила Эми.
– Ты сама меня сюда отправила, милочка. – На миг показалось, что лицо мисс Хостеттер сейчас смягчится, но его мышцы тут же напряглись, и резкие черты остались такими же строгими. – Ты много что говорила про мою жизнь, Эми, и я все слышала. Мне было очень больно, и вот я здесь.
Она глянула на свои руки, медленно повела быстрыми и аккуратными пальцами.
– Я еще призрак? Или эта безумная попытка спасти умирающего сделала меня менее призрачной?
Глаза моей будущей жены наполнились слезами.
– Ой, мисс Хостеттер, простите, что я вас обидела! Вы не призрак, правда! И никогда им не были. – Ее захлестывала жалость к угловатой одинокой тетке. – Вы очень добрая и отзывчивая, мисс Хостеттер, иначе бы вы сюда не пришли.
Если эти слова и тронули мисс Хостеттер, она не подала виду.
– А что привело сюда тебя?
– Я любила его. – Гордость влюбленной женщины заставила Эми расправить плечи, вернула румянец ее щекам. Моя будущая жена вновь почувствовала себя прекрасной и значительной. – Я его любила.
Мисс Хостеттер печально покачала головой.
– Если ты его любила, – сказала она, – то пойди полюбуйся на своего милого. У него очаровательный нож в очаровательной руке и очаровательная ухмылка, от которой ты поседеешь на месте.
Эми ойкнула и схватилась за горло.
– По крайней мере, теперь мы с тобой подруги, – сказала мисс Хостеттер. – Ведь это же что-то да значит?
– Да, да, – кое-как проговорила Эми. Она выдавила улыбку. – Это очень важно.
– Ладно, идем, – проговорила мисс Хостеттер. – Сюда идут полицейские с собаками.
Когда они вышли из здания № 227, полицейские с собаками прочесывали пустырь в четверти мили от депо.
Женщины сели на автобус у входа в транспортный цех и молчали всю долгую, томительную дорогу до проходной.
От выхода им надо было идти к разным автобусным остановкам.
– До свидания, – с натугой выговорила Эми.
– Увидимся завтра утром, – тоже с трудом ответила мисс Хостеттер.
