Не было оно вымученным и сокровенным. Нэнси не могла замолчать, поскольку боялась остаться наедине с собой – и с пробелом. Кто она сейчас? Непонятно. Уже не «мисс», но еще не «миссис». Предстоящая ночь должна стать Рубиконом, за которым начнется ее всамделишная замужняя жизнь.
Только что предпринятая ею особенно язвительная атака на оштукатуренные домики и их обитателей вынудила Роберта пообещать, что их семья никогда не будет жить в таком доме. Зачем, спрашивается?
Теперь вот Нэнси сожалела, что ее муж не бедняк. Мужу и впрямь было до этого далеко: его состояние составляло двести тысяч долларов.
Супруг Нэнси учился в Массачусетском технологическом институте. Его звали Роберт Райан, Роберт-младший. Он был высок, красив и хорошо воспитан, однако порой излишне замкнут. Потеряв в девять лет родителей, он воспитывался дядюшкой и тетушкой. Как многим рано осиротевшим детям, наследникам крупного состояния, ему назначили не одного попечителя, а двух: один блюл его тело, второй – деньги. Финансовым попечителем был Коммерческий доверительный фонд города Кейп-Код. А за благополучие самого Роберта отвечал дядюшка, Чарльз Брюер. И сейчас молодой муж не просто отправлялся в Кейп-Код провести медовый месяц; он планировал взять наследство под свой полный контроль. В день свадьбы ему как раз исполнился двадцать один год, и по закону опекунству фонда пришел конец. Роберт тоже находился в промежуточном состоянии. Он был погружен в собственные мысли, мало обращал внимания на то, что происходит вокруг, и отвечал разрумянившейся говорливой новобрачной так же машинально, как вел автомобиль.
Нэнси не умолкала.
– По мне, так лучше начинать все с нуля. Зря ты мне признался; надо было держать деньги в банке – на самый крайний случай.
– Так и забудь о них, – сказал Роберт.
Он достал зажигалку и закурил, не отрывая взгляда от дороги.
– С работы не уйду, – продолжала Нэнси. – Каждый имеет право на развитие. – Новобрачная служила секретаршей в приемной комиссии Массачусетского технологического института. Они с Робертом познакомились всего два месяца назад. – Будем оба трудиться и жить на заработанное.
– Угу, – кивнул Роберт.
– Когда я согласилась за тебя выйти, я понятия не имела, сколько у тебя денег, – напомнила Нэнси.
– Знаю, – подтвердил Роберт.
– Надеюсь, твой дядюшка тоже знает, – сказала Нэнси.
– Я ему скажу, – пообещал Роберт.
Он даже не сказал дядюшке, что женится. Будет сюрприз.
Устраивать такого рода сюрпризы было для Роберта обычным делом. Он всегда принимал решения самостоятельно и даже в девятилетнем возрасте не испытывал особой эмоциональной зависимости от дяди и тети. Тетушка Мэри однажды назвала его квартирантом на полном пансионе – единственный итог многолетней жизни под одной крышей.
Сейчас тетушки уже не было в живых. Оставался дядюшка Чарли, и сегодня он ожидал Роберта к обеду в «Атлантике», ресторане через дорогу от банка. Чарли разъезжал по городу в большом печального вида старом «Крайслере», методично стучась во все двери подряд. Он был торговым представителем компании, производящей алюминиевые ставни на окна.
– Надеюсь, твой дядюшка меня полюбит, – сказала Нэнси.
– Полюбит, – заверил Роберт. – Не переживай.
– Я из-за всего переживаю, – сказала Нэнси.
Опека фонда над состоянием Роберта завершалась, и к часу тридцати его ждали в банке – отчитаться за прошедшие двенадцать лет и подписать бумаги.
А вот у дядюшки Чарли никаких обязательных ритуалов по завершению опеки не было. Согласно закону, в этот день с его плеч автоматически слетал весь груз ответственности за подопечного.
Именно так – автоматически.
Однако Чарли был не таков. Собственных детей судьба ему не дала, и к Роберту он привязался от всей души. Чарли считал, что воспитание этого мальчика – лучшее, что они с женой сделали за свою жизнь, и поэтому наметил небольшую сентиментальную церемонию.
Чарли представления не имел, что Роберт женился, – и планировал мероприятие на двоих.
Он прибыл в «Атлантик» за полчаса до предположительного времени появления именинника. Решительно направился в сторону бара и занял поблизости небольшой столик на две персоны.
Раскланялся с несколькими знакомыми. Те, кто хорошо его знали, удивлялись выбору места: ведь Чарли вот уже восемь лет не пил вообще. Он не рисковал сделать ни глотка – как все алкоголики. Маленькой кружки пива раньше было довольно, чтобы Чарли ушел в многодневный запой.
Подошла официантка, новая, не из прежних. Она спокойно приняла заказ, вернулась к стойке и равнодушно объявила на весь зал: «виски со льдом». Официантка не представляла даже, что провозглашает конец эпохи.
Чарли Брюер, после восьмилетней завязки, собирался принять на грудь.
Ему подали выпивку.
Вместе с выпивкой к столику подошел Нед Кроссби, владелец «Атлантика». Официантка поставила рюмку перед Чарли, а Нед сел на стул напротив, настороженно поглядывая на визави.
– Привет, Чарли, – мягко произнес он.
Чарли поблагодарил официантку и повернулся к Неду.
– Привет, Нед. Боюсь, тебе скоро придется освободить место. С минуты на минуту подойдет мой мальчик.
– Так это для него? – Нед показал на виски.
– Для меня, – ответил Чарли. И безмятежно улыбнулся.
Обоим собеседникам было под пятьдесят, оба лысые, оба алкоголики. Оба покуролесили в молодые годы. Они одновременно покончили с выпивкой и вместе пришли на первое собрание Анонимных алкоголиков.
– Сегодня моему мальчику исполняется двадцать один, Нед, – сказал Чарли. – Сегодня он становится мужчиной.
– Здорово. – Нед кивнул на стол. – В честь праздника?
– В честь праздника, – просто согласился Чарли. Он не сделал попытки взять рюмку. Он не собирался пить, пока не войдет Роберт.
Если бы джентльменов увидел посторонний, то решил, что Нед на мели, а Чарли процветает. И попал бы впросак. Приземистый неказистый Нед в мятом невразумительном трикотаже имел с «Атлантика» тридцать тысяч долларов ежегодно. Чарли, высокий, элегантный и подтянутый, щеголявший ухоженными усами, зарабатывал едва ли десятую часть, продавая алюминиевые ставни.
– Новый костюм, Чарли? – спросил Нед.
– Единственный, – сказал Чарли.
Костюм, дорогой, элегантный, из темной ткани, был приобретен шестнадцать лет назад, когда Чарли не только казался, а действительно был богатым. Чарли, как и его подопечный, унаследовал состояние. И все растратил, раз за разом вступая в сомнительные предприятия. Фабрика венецианского стекла, киоски по торговле замороженным кремом, оптовая продажа японских пылесосов, паром через многомильный пролив, даже завод по переработке пара итальянских вулканов.
