Однако самое значимое изобретение Мора в аналитике — модификация бюретки и придание этому стеклянному прибору практически современных очертаний. Взяв одну из своих градуированных пипеток, Мор закрепил на её носике небольшую резиновую трубку, которая пережималась бронзовым зажимом своего собственного изобретения. Давя на зажим, можно было добиться непрерывного течения жидкости из бюретки, меньшее давление позволяло добавлять реагент-титрант по каплям, изменение объёма титранта можно было считывать по шкале невооружённым глазом. Введённые модификации позволяли значительно ускорить анализ образцов. Появление схемы нового устройства в опубликованном в 1855 году учебнике Мора «Lehrbuch der chemisch-analytischen Titrirmethode» (Титриметрические методы в аналитической химии), впоследствии выдержавшем одиннадцать переизданий, можно считать датой рождения современной техники титрования. Через несколько лет после первого издания учебника бюретки Декруазиля и Гей-Люссака исчезли из аналитических лабораторий.
В 1857 году Мор продал фамильное предприятие и поселился в поместье, живя на банковские проценты и занимаясь экспериментальной химией в своё удовольствие. Однако через семь лет, в 1864 году, когда уксусный завод его зятя разорился, Мору пришлось снова искать источники активного дохода. Уже в почтенном возрасте в 1867 году Мор занял должность младшего лектора (приват-доцента) кафедры фармации в Университете в Бонне и, несмотря на заслуги, до самой смерти в 1879 году так и не был повышен до полного профессора.
1855. Горелка Бунзена
Когда исландский вулкан Гекла в 1845 году в очередной раз изверг из себя клубы вулканического пепла и дыма, он не мог нарушить воздушное сообщение, как при своем извержении 2000 года или извержении Эйфьятлаокутля в 2010 году — в XIX веке еще не было летающих повозок с крыльями и чартерных рейсов.
Однако, как и 2010 году, вулканический пепел достиг Европы, где он не мог не заинтересовать научную общественность. Дания, которой в те годы принадлежала Исландия, в 1846 году направила к вулкану научную экспедицию, одним из участников которой был немецкий химик Роберт Бунзен, навыки которого в анализе состава газов в домнах и других печах с высокой температурой как нельзя лучше соответствовали целям экспедиции.
Бунзен не только собрал образцы в ещё горячем кратере вулкана, он измерял температуру образовавшихся у вулкана гейзеров, погружая термометры всё ниже и ниже, не боясь, что огненная гора захочет послать свой горячий привет человеку, решившему побольше узнать о её тайнах. Такая самоотверженность была типична для Бунзена — если впереди маячил интересный научный результат, никакая опасность не могла заставить Бунзена довести исследование до логического завершения. Судьба любит смелых: хотя большую часть своей жизни Бунзен работал, изучая токсичные и взрывоопасные вещества, он дожил почти до 90 лет.
Бунзен родился 31 марта 1811 года в семье Кристиана Бунзена, профессора филологии Геттингёнского университета, Роберт был четвёртым и младшим сыном Кристиана. Позже Роберт вспоминал, что его непоседливый характер весьма осложнял жизнь родителям и учителям — только любящей и любимой матери удавалось держать сорванца в узде. Тем не менее, характер не мешал осваивать науки, и в школе, и в университете Роберт продемонстрировал недюжинные способности к учебе и естествознанию, закончив работу над докторской диссертацией (степень, аналогичная нашей степени кандидата наук) в 22 года. После Геттингена Бунзен продолжил образование в университетах Парижа, Берлина и Вены, а в 1834 году в Геттингёнском университете он получил должность приват-доцента (получившего лицензию преподавателя по рангу соответствующего доценту с одним различием — работающим «за идею», то есть без заработной платы в ожидании высвобождения ставки) от химии.
С 1836 года Бунзен преподаёт в политехнической школе в Касселе, а с 1838 года — в Университете Марбурга, в котором он получил должность полного профессора в 1842 году. В 1852 году Роберт Бунзен заменил Леопольда Гмелина на посту заведующего кафедрой химии в Гейдельбергском университете, на этом посту он и доработал до ухода в отставку в 1889 году. За полвека научной и учебной работы Бунзен успел и сам внести вклад во многие области химии, да и многие из его учеников могут похвастаться уже собственными научными достижениями.
Первое значимое исследование Бунзена (опубликованное в 1843 году) было посвящено свойствам мышьяковистой кислоты. Он обнаружил, что свежеосаждённый гидроксид железа(III) является эффективным антидотом отравления мышьяком. В 1835-36 годах Бунзен выделил и изучил несколько до его работ неизвестных (и проявляющих высокую токсичность) цианидсодержащих соединений. В период между 1837 и 1843 годами он исследовал семейство мышьякорганических соединений, который одновременно были и токсичными, и огнеопасными. Это были производные какодила — вещества, получившего название благодаря греческому слову, означающему «вонь» — состав и строение этих соединений, впервые полученных в 1760 году Луи Клодом Каде де Гассикуром, до работ Бунзена было неизвестно. Работы Бунзена показали, что всё это «вонючее семейство» было производным одного соединения, которое сейчас нам известно как тетраметилдиарсин — (CH3)2As-As(CH3)2.
Бунзен описал свойства мышьякорганических соединений точно и ярко:
«Производные какодила оказывают специфическое действие на нервную систему. Следует особо отметить, что у человека, чувствующего запах одного из этих соединений, язык покрывается темным налётом, даже если не оказывается другое действие, наносящее вред здоровью».
К сожалению, здоровью самого Бунзена вред был нанесён. В 1843 году в результате несчастного случая в лаборатории Бунзен подвергся воздействию цианида какодила, временно потерял зрение на правый глаз и отравился настолько сильно, что врачи даже сомневались — сможет ли он выкарабкаться. Несмотря на то, что жизнь Бунзена висела на волоске, он поправился и, более того, продолжил работу с веществами, чуть не угробившими его, доведя исследование до конца.
Исследовательский проект в области химической технологии, которым Бунзен занимался с 1838 по 1846 год, также заставил исследователя рисковать здоровьем. Анализируя топочные газы печей (а в состав этих топочных газов входили угарный газ и дициан N=C–C=N), Бунзен надышался ими, потерял сознание, но, к счастью, коллега оттащил Бунзена в безопасное место. Исследования Бунзена показали, что коэффициент полезного действия немецких литейных печей, работавших на каменном угле, составлял всего 50 %, остальное топливо либо вообще не сгорало, либо сгорало не полностью, только с образованием угарного газа. Справедливости ради, как показали более поздние исследования Бунзена, проведённые в Британии совместно с местным учёным и политиком Лайоном Плейфейром, в ряде случаев эффективность британских печей по сжиганию кокса составляла всего 20 %. Первоначально хозяева литейных производств с изрядным скептицизмом отнеслись к предложению Бунзена использовать выходящие из топки газы, содержащие горючий угарный газ, в качестве дополнительного топлива, однако со временем они оценили преимущество предложенного подхода.
