После сдачи государственного экзамена по фармацевтике Эрленмейер в течение 5 лет заведовал аптекой, но в 1850 году вернулся в Гиссен, смог пройти отбор, попал в лабораторию Либиха и защитил под его руководством диссертацию. Уже остепенённым химиком Эрленмейер начал работать под руководством Роберта Бунзена над исследовательским проектом, связанным с химическими удобрениями. Казалось, жизнь начинает налаживаться, но у Бунзена, хотя он и был тем коллегой и научным руководителем, о котором можно было бы только мечтать, имелся один маленький пунктик — изобретатель горелки, спектрометра и многого не допускал до преподавания химии студентам никого из своих сотрудников, временных или постоянных. Эрленмейеру преподавать хотелось, и для того, чтобы все же стать преподавателем, тот разработал хитрую схему. По ипотеке (взносы по этому кредиту он покрывал из приданого супруги) Эрленмейер приобрел дом, который превратил в лабораторию, а в неё, будучи приват-доцентом, стал приглашать учеников (вероятно, в те времена выводить помещение из жилого фонда требовало меньшего числа согласований, чем в наше время в нашей стране). В тот же период Эрленмейер свёл знакомство с молодым и амбициозным Фридрихом Августом Кекуле, который начал преподавать вместе с Эрленмейером.
Когда Кекуле переехал из Гейдельберга в Гент, связь между учёными не разорвалась — Кекуле стал одним из редакторов организованного Эрленмейером научного журнала Zeitschrift der Chemie. Работа над журналом в итоге привела к тому, что Эрленмейер с коллегами вступил в одну из самых горячих научных дискуссий девятнадцатого века. Одной «партией» этого спора были Эрленмейер, Кекуле и Александр Михайлович Бутлеров, которым противостояли Кольбе и Берцелиус. Суть дискуссии состояла в том, насколько важно для свойств химического вещества его строение или, как тогда говорили, «конституция». Как показало последующее развитие химии, поле боя осталось за Бутлеровым, Эрленмейером и Кекуле. Бутлеров первым из химиков заявил и доказал, что каждое органическое вещество обладает строго определенной химической структурой, а Эрленмейер был первым, кто высказал догадку о том, что атомы углерода в органических соединениях могут связываться друг с другом одинарными, двойными и тройными химическими связями. Эрленмейер оказал большое влияние на Казанскую химическую школу, к которой отношусь и я: помимо Бутлерова (имя которого сейчас носит химический институт, в котором я работаю) учеником и другом Эрленмейера был еще один казанский химик-органик — Владимир Васильевич Марковников (правило имени которого определяет строение продукта реакций присоединения, в которые вступают ненасыщенные соединения). Ещё одним известным русским учеником Эрленмейера был Александр Порфирьевич Бородин, которого, правда, большая часть моих соотечественников знает не как первооткрывателя реакции альдольной конденсации и одного из первооткрывателей реакции Бородина-Хунсдикера, а как композитора и автора оперы «Князь Игорь». К открытиям Эрленмейера можно отнести установление структуры нафталина и демонстрацию того, что виниловые спирты (спирты, в которых ОН-группа спирта связана с атомом углерода двойной связи) перегруппировываются в карбонильные соединения — альдегиды и кетоны. Помимо научной и преподавательской деятельности Эрленмейер пытался организовать, говоря современным языком, стартапы по производству синтетических красителей и удобрений для сельского хозяйства, с переменным коммерческим успехом.
Несмотря на широкий круг интересов, Эрленмейер в глубине души оставался химиком-практиком. Он посвящал немало времени своим ученикам, в воспоминаниях которых можно прочитать, что он часто проводил эксперименты, не выпуская изо рта толстенную сигару и насвистывая мелодии из опер Вагнера. Эрленмейер изобрёл асбестовую сетку, которая в эпоху до появления огнестойкого стекла защищала лабораторную посуду от горячего пламени горелки Бунзена. Знаменитая колба Эрленмейера была изобретена в 1861 году. Широкое плоское дно конической колбы было идеальным для нагревания растворов, что облегчало процесс очистки твёрдых органических (и неорганических) веществ с помощью перекристаллизации. Оказалось также, что идущие под уклон края колбы значительно облегчали перемешивание растворов в процессе титрования, да и форма колбы приводила к тому, что окрашенный раствор в колбе приобретал однородную окраску, что облегчало обнаружение точки эквивалентности при титровании. Пришедшаяся ко двору и химиков-органиков, и химиков-аналитиков коническая колба быстро стала самой популярной посудой среди химиков и самым узнаваемым стеклянным предметом из лаборатории среди тех, кто не имеет прямого или косвенного отношения к химии.
1873. Кран Винклера
У моих старших коллег есть безобидное развлечение — они любят выстраивать свое «научное генеалогическое древо», гордясь друг перед другом, какого из именитых химиков XX века они считают своим учителем. Правда обычно дальше первого-второго поколения это дерево редко строится, да и понятно — всех нас, представителей органической и элементоорганической ветвей Казанской химической школы в конечном итоге через несколько поколений можно привести к единому научному предку — А. М. Бутлерову, а далее к Роберту Бунзену и Леопольду Гмелину.
У устройств тоже есть своя генеалогия: бюретки, которыми мы пользуемся сейчас, отличаются от бюретки Гей-Люссака, и нам не приходится затыкать их пальцем, в большинстве учебных и научных лабораторий они отличаются и от бюреток Мора — бывший прогрессивным для своего времени зажим ныне заменили краны. Понятно, что краны, которыми оснащены бюретки и другая многочисленная химическая аппаратура из стекла, тоже появились не по мановению волшебной палочки, а были изобретены в свое время. Особенно же интересна история создания трехходового крана, применяющегося в системах для анализа газов, или крана Винклера.
Химия текла через Клеменса Винклера, и он был един с химией. Три старших поколения семьи Винклеров владели заводом по производству неорганических пигментов, расположенным в богатых полезными ископаемыми горах Саксонии вблизи того места, где ныне Германия граничит с Чехией. Завод производил тенарову синь (кобальтовую синь, смешанный оксид алюминия-кобальта CoAl2O4), пигмент, применявшийся для окраски стекла и керамики по всей Европе.
