— А ну, кто нас тут не уважает?!
Меня как собачонку сгребли за шиворот и стукнули об стенку, к счастью укрытую ковром.
— Ой, звездочки, — детским голоском завела я.
— Девица! — загоготали разбойники. — Сама пришла! Вот радость-то! А чей-то у ней в мешке?
Кто-то из мужиков стал самозабвенно рыться в моем бауле, еще один попробовал залезть под подол, но я решила, что хорошенького понемножку. Резко щелкнула пальцами, и ближайших ко мне разбросало, я довольно ухмыльнулась и, махнув рукой, смела и того, который так нахально влез в мешок. Конечно, мужички схватились за свои кривые железяки, но я только расхохоталась, и то, что раньше висело в виде трофеев на стенах, со свистом отправилось в полет в направлении хозяев землянки. Разбойная братия охнула и постыдно бросилась в бега, но в мои планы не входило оставаться в одиночестве. Я недовольно рявкнула, и дверь напрочь заклинило, а пока мужики в нее долбились, подхватила выпавшие из мешка вещи, сунула их обратно, залезла на стол, удобно села в середине, сложив ноги по-турецки, и произнесла:
— Значит, так, времени у меня мало, каждому по отдельности объяснять не буду. — Я досадливо сморщила нос. — Да перестаньте вы в нее долбиться! Пока я не скажу, все равно не откроется.
Мужики стали нервно на меня оглядываться, я улыбнулась им той улыбочкой, которой научилась в Школе у нечисти, мгновенно замораживающей и лишающей воли.
— Ведьма, — сказал с придыханием кто-то из разбойников.
— Нет. — Я покачала головой и, вспомнив охранников у вежицких ворот, поправила мужиков: — Демоница.
После такой поправки в разбойничьем стане послышались первые стоны ужаса. Я фыркнула и проникновенно заговорила снова:
— Я чего сюда зашла-то. — Посмотрела на перекошенные у кого от страха, а у кого от злости лица, оперлась руками на стол и сообщила: — Дело у меня к вам. Мужички вы лихие, вам мою просьбу исполнить — раз плюнуть!
— А что нам за это будет? — отмер кто-то из них.
— Вот молодец! — похвалила я его. — Сразу перешел к сути!
Разбойники отлипли от двери и стали осторожно садиться ближе к столу.
— Книжечку мне надо у Маргобина добыть.
— Дык он это… — подал голос разбойник в тулупе и высокой меховой шапке, — колдун, мертвяков поднимает.
— Может, и поднимает, — безмятежно продолжила я, — только вы-то не за мертвяками отправитесь, а за книгой. Колдуну она ни к чему, а мне нужна позарез.
Один из головорезов, решив, что я увлеклась рассказом, попытался незаметно подойти сзади и оглушить чем-то тяжелым. Я, не поворачиваясь, махнула рукой, и поднятый надо мной бочонок опустился на голову ему самому. Глухой удар упавшего на пол тела и бульканье, судя по запаху, разлившегося вина. Остальных я обвела пронзительным взглядом и вкрадчиво поинтересовалась: есть ли еще подобные герои? Герои затаились. Я для устрашения еще потрясла стены землянки, пыхнула сажей из печки и продолжила:
— Книгу оставите мне в Большой Заставе, на имя Вереи. Чего вытаращились? А, об оплате? Ну-у… — Я неопределенно повела рукой. — Думаю, с вас достаточно и того, что вы никогда не будете писать против ветра, вы и так люди небедные.
Разбойники напряженно молчали, зло переглядываясь, а я, увидев тускло засветившееся колечко, вытащила из мешка зеркало и ракушку и как можно непринужденнее спросила:
— Ну и чего?
— Ты где? — спросил Велий, судя по обстановке, разговаривал он из комнаты в трактире.
— Рядом с Дальним. Чуть-чуть не дошла. — Тут я заметила краем глаза, как кто-то из разбойников встал, и рявкнула: — Сидеть! — со страху пустив трещину по потолку.
— Что у тебя там? — заволновался маг и прошипел, разглядев, видимо, окружающие меня рожи: — Во что ты вляпалась?
— Да ты что! — Я похлопала глазками. — Хорошие ребята, веселые и за меня горой! — Я посмотрела на разбойников: — Улыбнитесь!
Разбойники стали натужно давить улыбки.
— Ну, ты видишь, что все хорошо? Все, пока. Как доберусь до Дальнего, свяжусь. — И я убрала ракушку, успев услышать возмущенный вопль Аэрона:
— Да она ж в разбойничьей шайке!
Кольцо продолжало светиться. Я встала на ноги, закинула мешок на спину и, сверху вниз глядя на мужиков, сказала:
— Ну что ж, мы обо всем договорились. И не думайте, что плата слишком мала, дня через два вы поймете — это то, что вам нужно.
Я спрыгнула со стола и, пройдя мимо расступившихся разбойников, щелчком открыла дверь. Если кто из них и лелеял надежду разобраться со мной в лесу, то был горько разочарован, потому что я, с неудовольствием покосившись на кольцо, поняла, что дружки не успокоятся, пока я не доберусь до хутора, и вызвала Индрика, который окончательно вверг разбойников в ужас и панику, вырвавшись прямо из-под снега. Я вскочила ему на спину, и мы взмыли в небо. Последнее, что я успела увидеть, это вываливающегося из бурелома к разбойничьей землянке огромного медведеобразного детину.
Хутор Дальний встретил нас темнотой и тишиной. Не светилось ни единого самого крошечного огонька.
— Тебе точно сюда надо было? — фыркнул Индрик, положив свою голову мне на плечо.
— Точно. — Я толкнула ворота, те со скрипом, медленно раскрылись. Ни заливистого лая собак, ни признаков жизни в большом доме, к которому жались, как цыплята к квочке, домики поменьше. — Есть тут кто живой? — осторожно позвала я. Порыв ледяного ветра хлопнул распахнутыми ставнями, я поежилась. Сразу стало страшно и очень неуютно.
Я, стараясь не скрипеть снегом, пошла вперед. Индрик, сложив крылья на спине и навострив ушки, за мной. Поднялась на высокое крыльцо, тихо отворила незапертую дверь и сунула голову внутрь. Сени были пусты, под низким потолком висели пучки сушеных трав, я открыла дверь в горницу и растерянно повертелась на месте.
Мебель зияла пустыми полками, снег из разбитого окна припорашивал разбросанные по полу тряпки и домашнюю утварь.
— Такое чувство, что хозяева покинули это место в большой спешке, — пробормотала я, оглядываясь на сунувшего в дверь голову Индрика. — Вон, даже такой хороший серебряный подносик оставили.
— Верея, пошли отсюда, — прогундел конь.
— Интересно, от кого они так драпали? — продолжала я, не обращая внимания на дядьку-единорога.
— Куда ты пошла?! — закричал тот, увидев, что я направляюсь к лестнице, ведущей на верхний этаж. Попробовал протиснуться в дверной проем, но застрял со своими крыльями, засопел, забился, с трудом выпал обратно.
— Ты иди пока во двор, — посоветовала я ему, — я наверху проверю и вернусь.
— Правда?! — недоверчиво спросил Индрик, я одарила его укоризненным взглядом и стала подниматься по скрипучей лестнице.
Наверху было еще темнее и страшнее. Я по очереди заглянула во все три комнаты. Такая же картина, как и внизу: разбросанные в спешке вещи, пустая мебель, тишина. На чердаке что-то стукнуло, зашуршало, я вздрогнула и стала на цыпочках красться наверх. У двери чердака притормозила, прислушалась к каким-то неприятным звукам и толкнула дверь. Лучше бы я послушалась Индрика!
