— Про что врем? — поинтересовалась я. — Мои заслуги себе приписываем?
— Нет, — возразил Велий, — решаем, чем тебя лучше пороть, плетьми или розгами.
— Да ноги ей отрубить, и все! — хищно оскалился «женишок».
— Не-э, — покачал головой Велий. — Ноги — это слишком жестоко. Руки рубить будем.
— Вообще-то в таких случаях рекомендуется нос отрывать, — со знанием дела проговорил Серый Волк.
А Сиятельный многозначительно промолчал, но, судя по лицу, у него тоже имелись рекомендации. Я только собралась ответить умникам, как в комнату ворвалась кухарка:
— Там ваша овечка буйствует!
Я ахнула, вспомнив, что вчера определила кудрявую в хлев, и побежала по лестнице вниз.
— Кто здесь овца?! — неслось с улицы. — Да я вас сейчас всех потопчу! Да меня драконы боялись! И сам ты баран!
Я вылетела на улицу и едва успела спасти прижатого к поленнице трактирщика от расправы. Потоптать бы она его не потоптала, но порты точно б сгрызла!
— Ты чего буянишь?! — Я ухватила овцу и стала оттаскивать от испуганного мужика.
— А чего они со мной, как с овцой! И эти в хлеву! Одни бараны!
— А ты думала, что здесь с тобой по-людски будут? — зашипела я ей на ухо.
Люди вывалили на улицу и смотрели на бесноватую скотину с подозрением.
— Вместе с Зорей из волшебного ключа попила, — объяснила я глазеющим на нас и поволокла кудрявую в комнату. Народ уважительно взирал на овечку-драконоборицу, и только трактирщик вякнул вслед:
— А она в комнатах гадить не будет?
— Сейчас ты у меня сам гадить будешь! — снова завелась овечка.
С трудом удалось запихать эту буянку на второй этаж.
Обед нашими стараниями из мальчишеской попойки превратился в царский пир пополам с соревнованиями вралей. Даже Сиятельный под конец, смущаясь, выдавил из себя жутко правдоподобную историю про то, как спас прекрасную принцессу от трехголового змея.
— Ну и где он соврал? — задумалась Алия.
— Змей был не трехголовый, а двухголовый, — хихикнула я, откусывая от пирога.
— А принцесса — страшненькая, — добавила Лейя. Сиятельный покраснел, услышав наши шепотки, а я, потянувшись за следующим пирогом, спросила у мавки:
— Ну и как у тебя с ним?
Лейя закатила глаза, и я испугалась, что она упадет в обморок, не в силах описать свое нечеловеческое счастье. Хмыкнув, я повернулась к Алие:
— А у тебя?
У лаквиллки забегали глаза, она покраснела.
— А че? Все нормально.
Чуткие уши Серого Волка дрогнули, поворачиваясь в нашу сторону, а на губах появилась такая покровительственная улыбка, что Алия не раздумывая шмякнула его по затылку полотенцем. Волк метнул в нее булкой с повидлом. Я радостно присоединилась, кинула огрызком пирога наугад, в кого попаду, и полезла под стол, зная, что сейчас начнется.
— У вас тут место есть? — отдернул скатерку Велий. Под столом я была не одна, рядом спала успокоившаяся овечка.
— Нету, самим тесно!
— А, ну извини. — Велий мазнул меня по носу сметаной. Я заорала, перепугав овцу, и полезла мстить, хотя подозревала, что это была провокация.
— Что толку было мыться и одеваться в чистое! — возмущалась я, стоя у рукомойника, но Алия ткнула меня в бок и кивнула на Сиятельного. Я глянула и зачарованно замерла, поняв, что Князь просто, как все, умываться не умеет, он совершал царское омовение, делая ручкой по волосам и личику так, что я бы умерла со стыда, и все это с чувством собственной значимости. Парни задумчиво молчали, понимая, что Князя за раз не исправишь.
— Может, он украденный сынок императора? — шепотом предположила я.
Алия хохотнула, а Лейя, посмотрев на нас с укоризной, подала Князю полотенце. Мне, как хозяйке овечки, пришлось отмывать и ее.
К вечеру, насмеявшись и отдохнув, мы договорились, что завтра с утра разъезжаемся по своим трактам. Когда наступил поздний вечер и мы остались в комнате вчетвером: я, Лейя, Алия и дремлющая овечка, я шепотом рассказала о том, где достала книгу с пляшущими человечками. Алия честно призналась, что про Гомункула даже не вспоминала, а Лейя смущенно потупилась.
— У меня еще несколько адресов. — Я помахала тетрадкой. — Только боюсь, что Велий помешает в поисках нужной книги.
— А ты попробуй уговорить его отпустить тебя одну. У тебя вон какой Зоря, да и овца-скороходка, — посоветовала Алия. — У Аэрона тракт самый неспокойный, пропадет вампирюга, а Велию за него ответ нести. Все-таки наследник урлакский, единственный.
И так уверенно она все это сказала, что я приободрилась и решила пойти к магу и этими же словами попросить его переключить свое внимание с меня на моего «жениха». Накинула на свою короткую ночнушку рыжую шубу, сунула босые ноги в сапоги и вышла за дверь.
Стоило мне только стукнуться к ребятам в дверь, как она тут же отворилась, словно маг ждал меня.
— Чего не спишь? — сурово спросил он. Я замялась, поняв, что нам и поговорить-то толком негде, стоим в коридоре, мимо народ снует, сейчас раскричимся, будут таращиться. Девчонки в нашей комнате уже завалились на кровати, а у парней храпел, сотрясая стены, доставленный благодарными поварихами Зоря. Велий правильно понял мое невнятное мычание и, взяв за руку, кивнул: — Пойдем.
У трактира был великолепный, просторный чердак. И мы, усевшись на тюки с чем-то пахучим под связками веников, невольно Прижались друг к другу — было прохладно.
— Я… ну, это… — Все убедительные слова вылетели из головы. — В общем, давай я одна дальше поеду.
Велий у меня под боком закаменел, глядя в темноту чердака.
— Нет? — спросила я.
— Нет, — сказал Велий.
— Почему? — спросила я, начиная закипать.
Велий закрыл глаза, как это иногда делал Феофилакт Транквиллинович, не желая осквернять стены Школы убийством учеников. Я вскочила с тюка, уперев руки в боки, и стала долго и вдохновенно кричать, что не такая уж и дура, как обо мне думают, и худо-бедно дожила до своих лет, даже не изувечившись, что если и влипаю в какие истории, то без злого умысла, а исключительно по стечению обстоятельств. И мне не нужны ни конвоиры, ни охранники, а попутчиков у меня даже больше, чем хотелось бы. Чего не скажешь об Аэроне, которого бесстыдный Велий сначала увлек на самый опасный путь, а потом бросил!
Больше всего меня бесило, что в полутьме не видно его глаз, и я, сунувшись вперед, рявкнула:
— И вообще… — Собираясь продолжить вдохновенную тираду, я набрала побольше воздуха, и вдруг Велий подался ко мне навстречу, притянул к себе за щеки и впился мне в губы. Не знаю, от чего я задохнулась — от неожиданности или от возмущения, но времени на раздумья он мне не дал, настойчиво прижав к себе. И я, наконец разглядев его глаза, подумала «Колдун чертов!», со сладким ужасом понимая, что уже сама целую мага. А кончилось это тем, что я потеряла равновесие и мы в обнимку рухнули на тюки. Велий расхохотался, а я обиженно надула губы и ударила его в живот:
