— Не такое уж и ржавое, Лёш, не нагнетай, — увещеваю я его, потому что, по большому счёту Кира — двигатель всякой событийности в этой семье. От её жизнерадостности и жизнелюбия, взбалмошной энергии питаются все вокруг и даже я немного.
Как только темнота позднего летнего вечера начинает сгущаться, Кира заботливо обрызгивает нас спреями от комаров, но моей Лерочке нельзя ими пользоваться, о чём я ей тут же и сообщаю:
— Лер, тебе нельзя этим брызгаться.
— Вот у меня детский крем есть от комаров, он прямо с рождения разрешается! — тут же находится Кира.
— Лерочка, не стоит, мы ведь не знаем, что за химические вещества там использованы! — не сдаюсь я.
Ну а что? Какой контроль проверяет все эти средства? Да никакой! От комара меньше вреда, нежели от этих аэрозолей и кремов.
Лера закатывает глаза, потом, усмехаясь, сообщает:
— Прямо не знаю, как я выносила, родила и подняла двоих своих других детей!
Но слушается. Она всегда меня слушается. Почти.
Кира многозначительно вскидывает брови, затем, нервно подёрнув плечами, уходит обрызгивать спреем остальных членов нашей семьи, а я усердно отгоняю комариков от своей Лерочки. По крайней мере, у меня теперь есть официальная причина не отрывать от неё своих глаз весь вечер!
А потом Лера пела:
— Я хочу спеть песню из моего любимого фильма «Перед рассветом».
Затем, взглянув на меня, моя жена тихонько добавляет:
— Это просто песня, — и улыбается. И только мы с ней знаем, к чему была сказана эта фраза.
Невероятная песня, необыкновенно подходящая этой прогулке, нашему настроению и тому ритму внутренних вибраций счастья, какими мы оба жили в те дни:
Julie Delpy — A Waltz For A Night
Разреши сыграть тебе этот вальс,
Из ниоткуда, из моих мыслей.
Разреши сыграть тебе этот вальс
Об этой любви длиной в одну ночь.
Ты был моим в ту ночь -
Все, о чем я мечтала в этой жизни.
Но сейчас тебя нет рядом,
Ты уже далеко,
На пути к своему острову дождя.
Для тебя это была всего лишь одна ночь,
Но ты для меня значил гораздо больше,
Просто знай об этом.
Я многое слышала о тебе,
Обо всех твоих плохих поступках.
Но когда мы оставались наедине,
Ты совсем не казался мне обманщиком.
Мне все равно, что говорят,
Я знаю, что ты для меня значил в тот день.
Я всего лишь хотела ещё одну попытку,
Хотела еще одну ночь,
Даже если это кажется чем-то неправильным.
Ты для меня значил гораздо больше,
Чем те, кого я встречала до тебя…
Все любуются Лерой, все слушают, не только мы, её семья, но и совершенно чужие нам люди, отдыхающие в этот летний вечер на маленьком речном катере. В своём белом просторном платье, она похожа на ангела, и этот ангел дарит своим голосом радость и красоту.
Моя Валерия совсем другая, когда поёт — она преображается, оживает, в ней словно взрываются фейерверки эмоций, никогда и ни при каких обстоятельствах она не бывает такой счастливой, как когда поёт.
Я понял, что ей очень хотелось выплеснуть песней своё счастье в тот вечер, ведь по-другому она ещё не умеет. Я понял также, что это не просто её увлечение, это её способ выражать те эмоции, которые воспитание приучило скрывать, прятать, зажимать, стыдиться, причём и плохого, и хорошего.
Кира не поддалась. Кира — вулкан и авторитет, в силу своего «старшего» положения. А вот Лера, будучи от природы мягкой и восприимчивой абсолютно ко всему, что ей говорят и внушают, оказалась высококачественной глиной, из которой родители слепили шедевр, но убили в ней важное — её природную горячность и эмоциональность. Тогда, в те дни, я только обозначил это понимание в своей голове, и лишь спустя многие годы, окончательно осознаю, что я — тот, кто должен был вернуть ей её лёгкость, эмоциональность, чувственность. Ведь Лера — самая чувственная женщина из всех, кого я знал и ещё узнаю, но не всякому дано увидеть это. И то, как она будет открываться для меня, год за годом, то, как много нежности, любви и душевного тепла я найду в ней, буквально никем не тронутые залежи, ждавшие только меня одного, всё это перевернёт моё сознание, углубив мои чувства к ней настолько, насколько я и сам не мог себе представить.
Тогда, в те наши счастливые три года, я наивно думал, что нахожусь на пике своей любви к ней. И это действительно был пик, но не любви, то был пик страсти, бесконечного, почти никогда не удовлетворяемого полностью желания. Но любить я буду сильнее… Годы спустя… Много сильнее, так сильно, как, я уверен, не любил даже мой отец…
Глава 50. Рождение Лурдес
Я свяжу тебе жизнь
Из веселой меланжевой пряжи,
Я свяжу тебе жизнь
И потом от души подарю.
Где я нитки беру?
Никому никогда не признаюсь…
Чтоб связать тебе жизнь,
Я тайком распускаю свою…
(с) Валентина Беляева, 2001
Iron & Wine- Call It Dreaming
Ноябрь. Мы накануне родов. Ну что сказать, для меня это не просто важный, а наиважнейший период в жизни. Гордость и счастье теперь ежедневно спорят, кто из них станет распирать меня сегодня, и так как ни один ещё ни разу не одержал победу — распирают оба.
У меня бэби-шопинг и бэби-шауэр по плану — у Леры ведь здесь нет подруг, поэтому всё приходится делать самому. Кроме того, я понял, что с моей женой никакого кайфа от бэби шопинга не получить — у неё на всё один ответ: «Не надо». Поэтому я самостоятельно запасаю кофточки и погремушки, бутылочки и слюнявчики. Иногда перебарщиваю, а Лера закатывает глаза.
Вот на прошлой неделе, например, партнёр отменил вечернюю встречу и я освободился на час раньше, решил купить коляску, привез домой три штуки.
— Ты совсем с ума сошёл с этими покупками! — ворчит Лера, осматривая мои приобретения.
— Я стараюсь всё предусмотреть заранее. Нужно ещё автокресло выбрать, я уже проштудировал сеть на эту тему, и выяснил, что по итогам краш-тэстов самое безопасное — Kiddy, это немецкий производитель. Как думаешь, стоит доверять?
— Я не знаю, я же не проводила краш-тесты. И что кресел нам тоже три штуки нужно?
— Нет, только два: в твою и мою машины.
— А колясок почему три?
— Ну смотри, у этой люлька утеплённая, она годится даже для прогулок при минус 25 С…
— Нужно быть совершенно ненормальным, чтобы выставить новорожденного в коляске на улицу при минус 25! Если очень нужно — только на руках, либо в слинге, на который сверху застёгивается куртка.
