– Моего папеньку сгубила женщина, – пояснил Мытный Турусканской, – что довольно символично. Благодаря одной ведьме он высоко поднялся, а благодаря сестре Великого Князя – пал. Гаврила Спиридонович мне рассказал в общих чертах, и я думаю, скоро эта история станет легендарной. Кроме двух сыновей Великого Князя, из рода Медведевских у нас только княгиня Анна Луговская, к ее дочери мой папенька и посватался месяц назад.
– Кобель, – опять хмыкнула Марго.
– Скорей властолюбец, – подарил ей ответную улыбку Адриан, и ревнивец Селуян задышал вдвое громче. – Союз этот предложил муж Анны – Дмитрий Луговской. И, как теперь стало понятно, это была часть антизаговора. Таким образом князь Дмитрий ожидал войти в доверие к моему папеньке, чтобы тот ослабил над ним свой контроль. Сейчас Дмитрий болен и в горячке, но говорят, сразу после заключения союза с отцом он направился куда-то в здешние места, возможно, хотел увериться, что Ведьмин Круг действительно на стороне Мытных, и, если это не так, просить, чтобы отца прокляли, отравили или, – он остро глянул на царька, – зарезали, на худой конец.
Царек хмыкнул, улыбка у него получилась нехорошая – волчья, и всем сразу стало ясно: доберись до него Луговской, Васек обязательно попытал бы разбойничьего счастья, поддавшись на уговоры.
– Так или иначе, князь Дмитрий и его сопровождающие неожиданно обезумели, кинулись по тонкому льду Синь-озера на конях и провалились под воду.
– Значит, свидетеля у нас нет, – тоскливо вздохнула я и, видя, что все на меня вопросительно смотрят, махнула рукой. – Да вы рассказывайте, рассказывайте…
– Это все, – пожал плечами Мытный. – Анна Луговская настояла на том, чтобы помолвка была публичной, отец согласился – это входило в его планы. Все же понимали, что следующим шагом будет умерщвление семьи Великого Князя, и своим присутствием словно давали ему молчаливое согласие. Отец не понял, что они и Анне давали согласие на его устранение. Ведь сорвись что, он бы никого не пощадил. Там, на пиру в честь помолвки, его и взяли. Всю его охрану опоили или зарезали, самого отволокли в Кремль. Телохранитель моего отца, Прок, сбежал и пытался вместе с егерями штурмовать резиденцию Великого Князя. Тоже, говорят, убит. А та сотня, что пришла со мной в Малгород, – в Серебрянске под стражей. Их тоже неизвестно что ждет. В общем, много невинных людей пострадает. Оттого я и хочу, чтобы вы бежали. Хоть часть вины с моей семьи снимете, поскольку уж в вашей невинности я убежден как никто, о чем и буду свидетельствовать.
– Боюсь, нам это не поможет, – вздохнула я. – Напротив, скажут – пособников выгораживает, надеясь на отместку.
Я закрыла глаза, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. Ни одной умной среди них не было, кроме той, что бежать действительно надо. Можно, конечно, взять тело Фроськи и с ним в руках доказывать свою невиновность, в надежде, что старший Мытный покается и уверит Князя, что якшался и злоумышлял только с одной ведьмой. Хотя… какого черта! Он и так уже, наверное, все рассказал, не миндалем же в сахаре его Великий Князь кормит! Давно висит, голубчик, на дыбе и кается, как Пантерий, но раз Серебрянскому велели вязать всех, стало быть, Князь так напуган, что предпочитает сначала всех вырезать, а там разбираться. Я начала нервно барабанить пальчиками по столу, как бабушка, вперив взгляд в собеседника. Все замерли, не дыша, а я против воли затянула с бабулиными интонациями:
– Значит, так.
Маргоша вздрогнула, позабыв, что голоса у нас одинаковы.
– Бежать надо непременно. Главное – решить, каким составом и куда.
Все загомонили разом, но я хлопнула по столу:
– Тихо, развизжались, как порося! Надя, – я ткнула пальцем в Беленькую, – ты магистершу опоила, тебе и отвечать, чтобы она до самого Златограда не проснулась. Берешь Брюху, уложишь ведьм на телегу, вместе с сестрицей моей, и вслед за Чернушкой едешь в Боровичи. А там уж по реке до границы. Если за неделю управитесь, то сам черт вас не достанет. – Я покосилась на лежащего Пантерия. – А я займусь теми, кто остался, – подумала и чертыхнулась: – Много же нас осталось!
– За неделю вас могут и поймать, – попробовал предупредить Мытный, но я поджала губки, вздернув подбородок. Не объяснять же пропащему человеку, что это я для него речь произнесла.
Вот спросит палач в застенках: куда, дескать, девалась магистерша? А он ответит – в Златоград. И пусть они потом Широкую хоть сетями прочесывают в поисках бабули, потому что я никуда из Ведьминого Лога уезжать не собиралась. И Марта с меня бы шкуру спустила, вздумай я так поступить с ней, даже с мертвой. А умирать ох как не хочется! Я посмотрела на Маргошу, стоявшую за спиной Мытного с решительным и боевым видом, и затосковала, не понимая, куда я дену такую прорву народу? Интересно, аресты будут производить по спискам Мытного или как левая пятка захочет? Вот запалить бы архивы Разбойного приказа, ищи-свищи тогда ведьм… Я встрепенулась и попыталась представить, существует ли такое ведовство, способное выжечь все упоминания о ведьмах? Поежилась, представив, сколько пожаров прокатится по Северску, если я сумею это сделать, и хлопнула по столу:
– Ну ладно, чего расселись? – мотнула головой. – Марго, ты со мною.
Но неожиданно дорогу мне заступил Васек, качнув головой:
– Я думаю, Маргарите Марковне будет разумней отправиться со мной, заодно и вашу бабушку провожу до Боровичей, а там… – Он сделал неопределенный жест рукой, словно говоря, что все дороги для него открыты и ни в чем на этой дороге он нуждаться не будет.
Марго споткнулась от такого заявления. Я вздохнула, представляя, что сейчас начнется. Селуян у дверей крякнул и стал раздуваться, как мыльный пузырь.
– Нашли время, – укорила я Турусканскую. В ответ та захлопала глазами:
– А я-то тут при чем?
Коварный Васек, следя за собирающимся кинуться в драку Селуяном, шагнул к Маргарите и, нежно взяв ее за руку, улыбнулся, погладил по волосам:
– Ну не волнуйся так, это ж вредно для нашего ребенка.
Тут уж не только Марго рот открыла, а я подумала, что вот и Васек показал себя с новой стороны, он так преданно и нежно смотрел на Марго, что, скажи мне кто-нибудь, что он душегубец, – ни за что бы не поверила. Селуян шагнул вперед, и разбойник, повернувшись к нему, предупреждающе вытянул руку:
– Не надо, друг, я знаю, о чем ты сейчас думаешь, и о твоих чувствах. Мы тебя не обманывали, просто нашу любовь мы обязаны были хранить в тайне. Поверь, мы давно уже муж и жена, да что там – он махнул беззаботно рукой, – у нас и детишек-то уж четверо, просто я – разбойник, она – ведьма, сам понимаешь… – И он почему-то покосился на кузнеца.
У Марго от обиды и ненависти задрожали губы, а в глазах стояли крупные слезы. Селуян неверяще переводил взгляд с Васька на Маргошу, а потом остановился на мне. Я зажала рот, чтобы не расхохотаться, а Марго бросилась на Васька, ухватив его за вихры и визжа не своим голосом:
– Я тебе покажу жену, покажу четверо детей! Прокляну мерзавца!!! – Она хотела было наподдать еще и коленом, споткнулась и схватилась за живот, к чему-то прислушиваясь, просипела испуганно: – Ой! Зашевелился. Кабы раньше времени не родить с вами, уродами!
