Карст неохотно кивнул и пробормотал что-то невнятное. Вдруг откуда-то сверху донесся шорох. Мужчины мигом замолчали и насторожились. Прижавшись к стене, они медленно двинулись вперед. Комендант первым осторожно выглянул из-за угла дома, окинув внимательным взглядом крыши, деревья и прочие возвышенности. Долго выискивать нарушителей тишины не пришлось.
Выглянув из-за плеча спутника, Элвир увидел на крыше невысокого домика двоих. Протектор не знал, радоваться ему или досадовать, что перед ним не какое-нибудь чудовище, а самые заурядные люди. Ну, если, конечно, можно счесть заурядными тех, кто лазит ночами по крышам, скрыв лицо капюшоном плаща и с луком в руках. С луком, кстати, один из незнакомцев явно умел обращаться, тетива была натянута, а стрела, лежащая на ней, недвусмысленно направлена в сторону Карста и Торна. Значит, их присутствие не осталось тайной, хоть они и старались не производить лишнего шума. Так кто же перед ними — мелкие ночные воришки или рыбка покрупнее? Тот, что был без лука, что-то шепнул своему спутнику, кивнув на мужчин внизу, которых парень в капюшоне держал под прицелом.
— Нет, Ларни, — голос какой-то слишком высокий. — Это не те, кто нам нужен. И вообще, я одного знаю. Доброй ночи, дэн комендант, — неожиданно обратился лучник к Карсту.
— Доброй ночи, — хмыкнул тот в ответ. — Позволь предположить, что и я тебя знаю. Надеюсь, что в этот раз ты не будешь метать ножи или пускать стрелы по бельевым веревкам? — ехидно осведомился Карст, окончательно уверяя протектора в своем знакомстве с местными героями. Он что, всех в городе знает?!
В ответ лучник рассмеялся звонким, явно не мужским смехом, откинул капюшон, являя ослепительную улыбку на милом девичьем личике. Как ни удивительно, но Элвиру это лицо тоже было знакомо.
— Альва?!
Глава 34
Идя по дорожкам парка, Тэсса постоянно одергивала себя, чтобы не оглядываться. Время было еще не очень позднее, скорее вечер, чем ночь, особенно по дворцовым меркам. Конечно, странно выглядит придворная дама, гуляющая по парку одна в такой час, но все-таки не до такой степени странно, чтобы устанавливать за ней слежку и тем более остановить. Как и в прошлый раз, девушка воспользовалась открытой галереей, а не одним из входов, но раз уж этот маневр остался незамеченным, то теперь опасаться вроде бы нечего.
Думая о Лане и о том, что если все получится, то она надолго (а может, и навсегда) покинет Вельтану, Тэсс невольно возвращалась мыслями к королю и к судьбе, от которой бежала. Так ли уж плохо быть королевой? Его королевой? Конечно, плохо, одернула она себя. Хуже некуда. Что с того, что он красив, умен и даже способен на подобие благородства. Стать женой убийцы своего брата и своего короля? Нет уж, лучше смерть!
Однако при всей ненависти к Малтэйру Лотэссу несколько задевало то обстоятельство, что король не влюблен в нее. В его желании жениться на ней ничего, кроме политического расчета, и это при том, что все ее прежние поклонники с ума по ней сходили. Ведь и для Рейлора, и для Нейри так же, как и для Дайрица, она, исходя из династических соображений, была вполне подходящей партией, однако это не мешало им искренне любить ее. Любовь короля нужна была Тэсс вовсе не затем, чтобы потешить самолюбие. К своим неполным восемнадцати годам она была слишком избалована и пресыщена мужским восхищением. Нет, ей не нужны были лишние доказательства того, что она самая прекрасная и желанная девушка в Эларе. Но если бы проклятый Малтэйр был влюблен, она бы получила удовольствие мучить его в расплату за те страдания, что он доставил ей. Как приятно было бы знать, что этот надменный бессердечный человек страдает! Жаль все-таки, что он ничего к ней не чувствует.
Возможности завоевать сердце Валтора, чтобы добиться своего, Тэсса совершенно не допускала. И не потому, что ее бы унизила подобная игра, она просто-напросто понятия не имела, как можно влюбить в себя мужчину. Тебя либо любят сразу, либо не любят. Правда, с последним вариантом Тэсс практически не сталкивалась. Девушки, не столь щедро одаренные судьбой, знали множество ухищрений, как понравиться мужчине, разжечь в его сердце огонь чувств, привязать его к себе, но Лотэсса, никогда не испытывавшая в том необходимости, была в этих делах совершенно неискушенной. Поэтому ей оставалось лишь жалеть, что она не сможет хоть отчасти отомстить узурпатору за то горе, что он принес ей и ее стране.
Подобные размышления разбередили старые душевные раны, вызвали волну отчаяния и ненависти. Почему она должна бежать из родного города и собственного дома?! Почему во всем мире у нее не осталось ни одного близкого человека, кроме Лана Таскилла? Да и мира-то, по сути, не осталось. Все, что ей было дорого, в прошлом. И каким бы ни было будущее, оно никогда не сравнится с тем, чего уже не вернуть. Будь ты проклят, Дайриец! Пусть вся боль, причиной которой ты стал, падет на твою голову!
Обуреваемая такими мыслями, девушка шла, не замечая дороги. Она прошла чуть больше половины пути, когда внезапный звук заставил ее резко остановиться. О, этот звук! Не однажды она слышала его во сне — мерзкое, выжигающее сознание шипение. Неужели и сейчас она спит?! Нет, невозможно! Слишком реальны ощущения — холодный ветер, озябшие ноги в промокших от росы туфлях, шум, доносящийся из ярко освещенных окон Нианона, где сейчас проходит посольский прием. Если минуту назад Тэсс хотела оказаться от дворца как можно дальше, то теперь ей внезапно захотелось быть там, внутри, под защитой каменных стен и в окружении толпы народа.
Звук нарастал точно так же, как во сне. Девушка уже приготовилась к тому, что сейчас он станет невыносимым, однако этого не случилось. Зато она смогла воочию увидеть источник кошмарного шипения, оказавшийся ничуть не менее кошмарным. Глядя расширенными от ужаса глазами на получеловека-полузмея, Лотэсса уже была согласна даже оказаться в своем ненавистном сне, где были скалы, песок и пыльное небо, но не жуткие создания, подобные этому чудовищу. Впрочем, лицо твари было почти человеческим и даже почти красивым, если бы не желтые глаза с вертикальным зрачком и не змеиный язык, ежесекундно пробегающий по губам.
Тэсс безумно хотелось кричать, но она обнаружила, что не в силах издать ни звука. То ли от ужаса, то ли это существо лишило ее голоса.
— Ты поистине прекрасное создание, — скорее прошипело, чем проговорило оно. — Но твоя ненависть стократ прекрасней! Ты чиста и считаешь свою ненависть праведной, а оттого она восхитительна, как самый изысканный сорт вина. А твой страх… Впрочем, страх твой такой же, как у большинства людей, ничего особенного, но я не побрезгую и им. Ты отдашь мне свою ненависть и страх и еще кое-что, а потом умрешь…
Несчастная Тэсса лишь крепче запахнула накидку, словно это могло ее хоть как-то защитить, и зажмурилась, в отчаянии ожидая своего последнего мгновения.
— Не умрет, — вдруг услышала она за спиной знакомый голос, до этого момента казавшийся ненавистным. Сейчас, однако, самое время пересмотреть свое отношение к голосу и к его обладателю.
Открыв глаза, Лотэсса увидела рядом Его Величество Валтора Дайрийского. Король в правой руке держал меч, а левой бесцеремонно задвинул девушку себе за спину.