— Ваше высочество, — сделал шаг вперед Фернан, — не желаете ли вкуснейшего пирога с ягодами?
— Пирога? — растерялась девочка. — Да, пожалуй. Спасибо, вы очень любезны.
Она съела кусочек пирога и выпила молоко.
— Грета говорила, я должна научиться читать. Теперь Жюли говорит то же самое. А у меня не получается, — и она виновато улыбнулась. — И вместо того, чтобы писать буковки, я рисую.
— Ничего, — Амели снова еле сдерживала слёзы, — ты непременно научишься и читать, и писать. А что ты рисуешь, милая?
Девочка пододвинула к ней альбом — на плотном белом листе над голубой полоской воды парили драконы.
Эту ночь Амели спала вместе с маленькой принцессой. Вероник часто вскрикивала, беспокойно металась по кровати, и тогда она прижимала к себе ее худенькое дрожащее тельце, и ощущая, как успокаивается девочка в ее объятиях, чувствовала себя почти счастливой. Вот ради чего вернулась она в Анагорию. Ради кого…
27. Спящая красавица
На следующий день традиционный обед невест всё-таки состоялся. Баронесса Дюамель, чуть покраснев, сказала:
— Милые девушки, поводов для беспокойства нет. Ее высочество принцесса Лабраденская в саду просто упала в обморок. Должно быть, сказалось волнение, которое вы все, я уверена, ощущаете. Она до сих пор плохо себя чувствует, поэтому будет вынуждена покинуть отбор.
— Ах, — воскликнула Элинор, — как жаль!
А вот графиня де Карильен не сочла нужным следовать правилам хорошего тона.
— Глупости! — фыркнула она. — К чему это притворство? Мы все вчера боялись, что не пройдем испытание, а теперь необходимость в этом экзамене отпала, не так ли?
— Да, это так, — признала баронесса. — Поскольку вас осталось трое, вы все можете быть допущены к финальному испытанию.
— А значит, — продолжила свою мысль Моник, — каждая из нас должна быть довольна, что это не коснулось нас, как бы печально для бедняжки Констанс это ни звучало.
— Надеюсь, ей уже лучше? — пискнула Элинор. — И мы сможем увидеть ее до отъезда?
Баронесса почему-то снова смутилась.
— Вряд ли это возможно. Состояние здоровья ее высочества пока не позволяет ей ни с кем встречаться.
Им снова разрешили гулять в саду и в парке. И Амели, надев плащ, решилась выйти из дворца — постоянное нахождение в апартаментах могло показаться подозрительным. Предполагалось, что она всё еще ищет принцессу.
Именно в парке она и встретилась с герцогом де Тюренном.
— Рад видеть ваше высочество в добром здравии, — поприветствовал ее старый маг. — Когда ночью ко мне прискакал гонец с известием, что одной из невест стало плохо, я не на шутку испугался за вас и за Элинор.
Они не спеша брели по длинной аллее.
— Ваша светлость, вы должны объяснить мне, что происходит! Нам с девушками ничего не рассказывают. Баронесса сообщила только, что принцессе Лабраденской стало плохо, и она возвращается домой. Но я чувствую, что ей стало плохо не просто так! Это как-то связано с нашей прогулкой в саду. Может быть, вы сочтете меня сумасшедшей, но я почти уверена, ее плохое самочувствие — не случайность.
— Дитя мое, — герцог де Тюренн остановился и пристально посмотрел на Амели, — вы должны пообещать мне, что наш разговор останется в тайне.
— Разумеется, — она ощутила неприятный холодок внутри себя.
— Понимаете, ваше высочество, вчерашнее происшествие слишком серьезно и может стать причиной международного скандала. Впрочем, вы всё поймете сами. Но сначала расскажите мне, что случилось в саду перед тем, как принцессе стало плохо.
Об этом Амели могла рассказать, не задумываясь — она уже столько раз излагала эту историю и Фернану, и придворным магам.
— Мы разговаривали с Констанс, сидя на скамейке. Она угостила меня яблоком. Я посчитала невежливым отказаться. Я откусила небольшой кусочек. Вкус мне показался странным, и сразу же закружилась голова. Но это продолжалось всего несколько секунд. А потом плохо стало уже Констанс. Она упала. Думаю, остальное вы уже знаете.
— И как вы сами объясняете это происшествие? — старик по-прежнему не сводил с нее взгляда.
Она поёжилась.
— Наверно, я не имею права так говорить, но всё-таки скажу — мне показалось, что принцесса хотела меня отравить.
Де Тюренн вздохнул:
— К сожалению, ваше высочество, вам не показалось. Принцесса Лабраденская, действительно, пыталась вам навредить.
— Вот как? — она поплотнее укуталась в плащ, но всё равно дрожала. — Но почему же плохо стало ей самой?
— Понимаете, дитя мое, когда я просил вас принять участие в отборе, я понимал, что это сопряжено с немалой опасностью. Мог ли я отправить вас во дворец без всякой защиты? Хотя, признаться, я не думал, что опасность может исходить именно от ваших соперниц. Словом, я наложил на вас заклятие магического отката. Любой, кто осмелился бы воздействовать на вас с помощью магии, сам получил бы тот урон, который пытался нанести вам. Бедняжка Констанс этого не знала.
Ей стало еще холоднее.
— Но если всё обстоит именно так, то значит, баронесса за обедом сказала нам неправду? Зачем?
— Поймите, дитя мое, — покачал головой герцог, — мы не можем обвинить дочь короля соседнего государства в попытке убийства. Тем более, когда она находится в таком состоянии и не может нам возразить. Быть может, она не хотела причинить вам серьезный вред, а всего лишь пыталась вывести вас из игры.
— Где она сейчас? И что с ней?
Вместо ответа старик взял ее за руку и повел ко крыльцу дворца. Они миновали несколько коридоров и подошли к апартаментам принцессы Лабраденской. Стража безропотно их впустила — до коронации принца Армэля именно де Тюренн правил Анагорией.
Они прошли в спальню — Констанс лежала на кровати — вытянутая в струнку, бледная, будто застывшая.
— Она умерла? — испугалась Амели.
Ненависти к сопернице уже не было.
— Нет, — успокоил ее герцог. — Она спит. Но это — мертвый сон. Она может пробыть в нём и несколько дней, и много лет. Мы уже сообщили обо всём ее отцу. Ее увезут в Лабрадению.
Амели стало жутко.
— Но разве никто из магов не может вывести ее из этого состояния?
— К сожалению, нет. Она сама вложила в яблоко заклятие сна. Она понимала, что это сильное заклинание. Никто не знает, как его снять.
Амели почему-то вспомнилась сказка Шарля Перро.
— А в нашем мире в одной чудесной книжке принцессу от такого же сна спас принц — своим поцелуем.
Она не стала уточнять, что это книжка — для самых маленьких читателей. Но и без этого старый маг не воспринял ее слова всерьез. Он просто покачал головой:
