Лицо Татьяны Андреевны становится совсем серым. Похоже, перспектива возврата в свою деревню ее не радует. Зато в ней сразу просыпается желание пойти мне на уступки.
— Может, ты и права, Наташенька! Ладно уж, занимайтесь с Софьюшкой языками. И книжки у Бельских возьми. Чего же не взять, если дают? И по магазинам на следующей неделе проедемся, обновим гардероб. Только ты как хочешь, а в столицу я тебя пока не пущу. У тебя ни папеньки, ни дядюшки нет, чтобы, в случае чего, за тебя заступиться, а там народ недобрый.
Тут мы с ней солидарны. Я и сама в Питер не хочу. Хотя, конечно, любопытно посмотреть на него в нынешнее время. Там, должно быть, всё совсем по-другому. И дворцы там — именно дворцы, а не музеи. И нет, наверно, никаких разводных мостов. А Невский, Невский есть? Ах, как же плохо я знаю историю родного города!
Но удовлетворять сейчас это любопытство не стоит. Захар Кузьмич прав — там могут найтись совсем другие женихи, высокого полета, которым даже тетушка отказать не посмеет. Я представляю рядом с собой пузатого вельможу с толстыми губами и содрогаюсь.
Нет уж, лучше посидеть в глуши!
8. Магические секреты
Свое обещание тетушка исполняет, и вот мы втроем уже сидим в модном магазине-ателье мадам Жоржетты (хотя, наверняка, она вовсе не Жоржетта, а вполне себе русская женщина, всего лишь старательно имитирующая акцент). Моя кузина от счастья не может сдержать слёз. Похоже, в таких местах она бывала не часто. Мы примеряем несколько платьев и шляпок, и каждый раз мадам и ее помощницы восхищенно всплескивают руками. Дескать, ах, и это вам к лицу!
Но с тетушкой особо не пошикуешь. Я останавливаю свой выбор на двух платьях — бежевом муслиновом летнем и более теплом строгого синего цвета. К бежевому находится и подходящая шляпка.
Всю обратную дорогу Софи щебечет без умолку: благодарит Татьяну Андреевну, хвалит вкус мадам Жоржетты и прикидывает, когда у Бельских будет прием.
Когда мы прибываем, в поместье тоже начинается суета — все эти коробки с платьями и шляпками требуется разнести по комнатам.
Захар Кузьмич, доставляя покупки в мою спальню, одобрительно хмыкает.
— И как это вам, Наталья Кирилловна, удалось Татьяну Андреевну уговорить так расщедриться?
Я довольно улыбаюсь:
— Ничего, вот увидишь, она еще и книги в Петербурге заказывать будет.
Он тоже улыбается:
— Узнаю нрав Кирилла Александровича — того все тоже завсегда слушались.
Я забираюсь на кровать с ногами (наверно, это неприлично, но ни тетушки, ни Софи, которые могли бы сделать мне замечание, рядом нет) и прошу:
— Захар Кузьмич, расскажите мне про папу.
— Ох, Наталья Кирилловна, про него так просто и не расскажешь! Я-то его с малых лет знал.
Он рассказывает, а я будто вижу сначала маленького мальчика, потом — юношу и, наконец, мужчину с военной выправкой. У него с детства были сильные магические способности, и воспитывался он в особом лицее, куда принимали мальчиков из семей потомственных чародеев.
— А как они проявляются, эти способности? — прерываю я Кузьмича.
Он смотрит на меня с разочарованием, и мне становится обидно. Он что, ожидал, что я тоже сразу стану магом? Да я вообще о магии только из книжек знаю. И из фильма про Гарри Поттера.
Он вздыхает:
— Учиться вам надо, Наталья Кирилловна.
Я сразу ухватываюсь за эту идею:
— А что, есть такой же лицей для девочек?
Кажется, на сей раз он принимает меня за сумасшедшую.
— Лицей для девочек? — машет он руками. — Да что вы такое говорите? Мыслимое ли дело? Нет, вам дома учиться надо. Только я вам, Наталья Кирилловна, в этом не помощник. Разве что книжки на чердаке найду, которые от батюшки вашего остались. Может, что полезное там прочитаете. Только вы Татьяне Андреевне ничего не рассказывайте, она это не одобрит.
— Не одобрит? — удивляюсь я. — Она, что же, и папины занятия не одобряла?
Кузьмич хмыкает, а когда отвечает, в голосе его звучит гордость:
— Попробовала бы она занятия его сиятельства не одобрять. Ваш батюшка был в числе доверенных лиц императора Александра Павловича. Главный маг Российской империи!
— Главный маг? — переспрашиваю я. Кажется, дядя Никита рассказывал что-то такое, но я тогда слушала не очень внимательно.
Кузьмич снова вздыхает:
— Вам бы, Наталья Кирилловна, с кем поумнее меня об этом поговорить. Я про дела Кирилла Александровича знал мало. Он всё в себе держал, такой уж был человек. Потому царь-батюшка ему и доверял беспредельно.
— Как же, доверял, — возражаю я. — если посчитал его предателем?
Старик поджимает губы:
— А это уж не нашего ума дело, Наталья Кирилловна. Человека оболгать недолго.
Он так расстроен, что я решаю оставить эту тему в покое.
— А скажите, Захар Кузьмич, кто же меня магии на дому учить станет, если тетушка против таких занятий? И разве здесь, в провинции, есть маги?
Он кивает:
— Есть, Наталья Кирилловна! Правда, я только двоих знаю, и один из них — Александр Денисович Бельский. С ним бы вам поговорить! Он когда-то другом его сиятельства был, хорошую должность при дворе занимал. А как Кирилл Александрович погиб, он в провинцию-то и уехал.
Ну, что же, нужно ехать к Бельским! Хотя бы за романами, которые они предлагали. Вот только как быть с Соней? При ней серьезный разговор не заведешь.
Но утром этот вопрос решается на удивление легко. За завтраком кузина кашляет, и тетушка категорически запрещает ей выходить из дома.
К Бельским я еду одна. Татьяна Андреевна всем своим видом выражает недовольство, но я чмокаю ее в щеку и сажусь в бричку.
Семейство Бельских принимает меня с такой сердечной теплотой, что мне даже неловко становится, что я приехала к ним по делам.
Мы пьем чай со вкусной выпечкой, а потом Верочка ведет меня к себе в комнату.
— Ах, Наташа, как я рада, что Татьяна Андреевна разрешила вам с Софи брать уроки музыки и танцев. Меня всегда удивляло, почему ты к этому так равнодушна? Я знаю, что ваш прежний учитель говорил, что у тебя есть музыкальные способности.
И хотя похвала относится не ко мне, а к другой Наташе, чуть краснею. Я умею играть на фортепиано — не зря же несколько лет выходила в музыкальную школу.
— А то, что языки тебе не даются, — продолжает Вера, — так немного усердия проявить нужно. И на Соню не оглядываться. Твоя кузина учиться не любит, и будь ее воля, давно бы уже замуж вышла. Ты — дело другое. Тебя ко многому обязывает титул. Барышне из такого древнего и знатного рода не к лицу быть невеждой. Вот, возьми, я подобрала тебе несколько книг. Надеюсь, они тебе понравятся.
