Лакей распахивает двери, дамы входят в гостиную, и прежде, чем Софи замечает меня, я сама бросаюсь ей навстречу.
— Наташа, как я рада тебя видеть!
И сжимаю в объятиях потерявшую дар речи кузину.
18. Кузины
Софи от изумления только молча хлопает ресницами. А щеки ее становятся попеременно то белыми, то красными.
— Моя дорогая Наташа, — щебечу я, не давая ей произнести ни слова, — как это восхитительно — встретиться с тобой в Петербурге! Должно быть, столица очаровательна? Я еще нигде не успела побывать. Но дражайшая Настасья Павловна обещала познакомить меня с городом в ближайшие дни. Ах, у меня такая гостеприимная хозяйка! Надеюсь, княгиня Артемьева тоже встретила тебя радушно?
Улыбнувшись дамам, я обхватываю кузину за талию.
— Ах, Натали, пойдем, я покажу тебе мою прелестную комнату. Настасья Павловна была так добра, что обставила ее так, что лучше и придумать нельзя.
Хозяйка довольно улыбается и позволяет нам удалиться.
Я молчу и на лестнице, и в коридорах, и только когда мы переступаем порог моей комнаты и закрываем двери, я выдыхаю:
— Ну, Софи, что ты скажешь в свое оправдание?
Слёзы оказываются у нее так близко, что она начинает рыдать, едва я задаю вопрос. Она размазывает их по щекам, и становится почти дурнушкой.
— Я не хотела, Наташа! Клянусь, я не хотела!
Она ничего не говорит про Татьяну Андреевну, не желая выдавать мать, и я спрашиваю сама:
— Это была затея тетушки?
Кузина, помедлив, кивает. Она продолжает рыдать, и мне приходится усадить ее на диванчик и принести воды.
— Я говорила маменьке, что это ничем хорошим не закончится. Но ты же ее знаешь! Она вообразила, что если я поеду на отбор вместо тебя, то непременно понравлюсь князю, и он предложит мне выйти за него замуж. Это мне-то, провинциальной дурочке!
Она говорит искренне, и мне становится ее жаль.
— Ты чересчур строга к себе, Софи!
— Ах, нет, Наташа! Я чувствую себя в Петербурге такой неуклюжей, такой глупой. Право же, если бы можно было вернуться на неделю назад, я ни за что не уехала бы из Закревки. Страшно подумать, что будет, когда мой обман раскроется. Должно быть, князь будет в гневе. А если об этом узнает император?
Она близка к тому, чтобы упасть в обморок.
— Прекрати истерику! — говорю я как можно строже. — Я не собираюсь тебя выдавать!
Она пьет воду и вытирает слёзы платком.
— А как ты оказалась в Петербурге, Наташа? И почему тебя называют Верой Бельской? Я ожидала увидеть здесь княжну. Ты не представляешь, что со мной было в эту ночь! Я не спала ни минуты! С тех пор, как мы вчера получили письмо с приглашением, я не могла думать ни о чём другом. Сегодня утром я хотела во всём признаться княгине, но испугалась, что она сразу же отправит меня в тюрьму. Я решила увидеться с Верой, чтобы сказать ей, как сильной я сожалею о своем обмане — чтобы она передала это тебе.
Она выпивает и второй стакан. Зубы ее стучат о стекло.
— Я сразу сказала маменьке, что ты всё равно узнаешь, что мы поехали в Петербург. Наверняка, кто-то из слуг видел фельдъегеря, а может быть, даже слышал, о чём маменька с ним говорила.
Она смотрит на меня вопросительно, и я киваю:
— О гонце из Петербурга мне сказала Вера — он был у них в поместье, а потом собирался в Закревку. Я удивилась, почему он не доехал до нас, и стала расспрашивать слуг. Курьера в камзоле с императорским вензелем видели многие. А вы сразу после этого поспешно собрались и уехали из поместья. Сопоставить одно с другим было не трудно. Тогда я и решилась ехать вслед за вами.
Кузина съезжает с дивана, хватает мою руку, покрывает ее поцелуями.
— Наташенька, прости меня! Ах, если бы всё можно было повернуть назад! Но теперь уже поздно!
Я вырываю руку и снова усаживаю Софи на диван.
— Скажи, ты уже познакомилась с князем Елагиным?
Кузина кивает несколько раз.
— Да, буквально вчера. Мы с княгиней гуляли в Летнем саду. Князь был там же. Не знаю, намеренно это произошло или случайно, но мы были представлены друг другу. Ах, если бы не эта встреча, еще можно было бы умолчать о моем обмане! Если бы ты, Наташа, и княгиня Артемьева позволили нам с маменькой уехать из Петербурга в деревню… Но теперь поздно об этом говорить! Князь ни за что не оставит этого дела без расследования.
Но меня сейчас волнует совсем другое:
— А какой он, князь Елагин?
— Князь? — кузина вскидывает на меня испуганный взгляд. — Он красивый, важный. Но он совсем не по мне, Наташа! Вернее, это я не по нему! Я рядом с ним почувствовала себя дворовой девкой.
— А что думает об этом тетушка? — интересуюсь я.
Глаза Софи снова наполняются слезами.
— Ах, Наташа, я не знаю! Княгиня не позволила маменьке остаться в своем особняке. Заявила, что в Петербург приглашалась только Наталья Кирилловна. А еще добавила, что если я хочу избавиться от своих провинциальных манер, то в этот месяц должна ограничить общение с опекуншей. Маменька была рассержена, но что она могла поделать? Она вынуждена была остановиться в меблированных комнатах в центре города. Ах, я так за нее волнуюсь! Она ведь тоже первый раз в столице!
Вот уж за кого я не стала бы волноваться, так это за Татьяну Андреевну! Но вслух я этого не говорю.
— Нас с маменькой посадят в тюрьму, да, Наташа?
Я вздыхаю.
— Послушай, Соня, у меня нет намерения разоблачать ваш обман. Я приехала в Петербург только потому, что не хотела, чтобы ты вольно или невольно скомпрометировала меня здесь. И замуж за князя Елагина я не хочу. Надеюсь, что и ты тоже.
Она с жаром подтверждает:
— Конечно, не хочу! Говорят, он ищет себе в жены бессловесную куклу, которая будет слушаться каждого его слова, и которой он сможет помыкать, как ему заблагорассудится. Уверена, он не будет ни любить, ни уважать свою супругу.
— Вот и хорошо, — одобряю я, — что по этому вопросу мы с тобой сходимся во мнениях. Думаю, ты сама понимаешь, что признаться во всём сейчас, значит вызвать негодование не только князя, но и императора. Но и уехать с отбора без объяснений будет вопиющей дерзостью. Значит, нужно придумать что-то другое.
Я принимаю сосредоточенный вид — Соне ни к чему знать, что я уже давно придумала план, хотя и не была уверена, что он осуществимый.
— Ах, Наташа, я сделаю всё, что ты скажешь! — почти выкрикивает кузина.
Спустя несколько минут я говорю:
— Мне кажется, мы должны принять участие в отборе. Ты — как Наташа Закревская, я — как Вера Бельская. Нужно только не слишком понравиться князю Елагину. Он выберет себе невесту из числа более воспитанных и покладистых девиц, а мы вернемся домой, в Закревку.
