А потом… как будто кто-то схватил ее за лодыжку холодными и жесткими пальцами и вздернул вверх к потолку. Слоан ахнула, ее тело перевернулось вверх ногами, как та девочка на видео, которое им показывали Хэндерсон и Чо. Вокруг нее начали поворачиваться стены, а может быть, это кто-то своей невидимой рукой поворачивал ее вокруг оси. Верхнюю одежду сорвало, но вещи не упали на пол, а болтались в воздухе рядом. Ее волосы плавали вокруг головы, как будто она находилась в бассейне с водой. Пол и потолок поменялись местами.
«Тихо», – подумала она. Это была ее установка во время панических атак. Тишина ей помогла сбежать с Алби из плена, тишина помогала ей остаться в живых десятки раз. Она стиснула зубы и замерла, болтаясь, как новогодняя игрушка, только что повешенная на елку. Она подумала, что если бы ей удалось высвободить ногу… но тогда она бы упала головой вниз с двухметровой высоты. Она посмотрела на свою лодыжку, как будто невидимая сила, которая ее удерживала, могла вдруг заговорить и ответить ей.
– Привет, – сказал голос откуда-то снизу.
Она вздрогнула и подняла голову, вернее, опустила ее.
Она все еще поворачивалась вокруг своей оси, лицо мужчины находилось прямо под ней, между ними было около метра, значит, она висела выше, чем она думала. Он казался высоким и был похож на центральную ось волчка.
– Тебе помочь? – спросил он. Его голос был низким, но очень музыкальным, что странно контрастировало с его серьезным выражением лица. Он был бледен, нос, если попытаться описать его вежливо, можно было бы назвать «ярко выраженным». Не отрываясь, он смотрел на нее своими карими глазами. Этот взгляд очень нервировал Слоан.
– Какого. Хрена. Тут. Происходит? – спросила она.
Он немного улыбнулся и протянул ей руку.
– Похоже, это перфоманс Нереалистов, – сказал он. – Дай мне руку, я попытаюсь помочь тебе выбраться из ловушки.
Меньше всего Слоан хотелось прикасаться к руке незнакомого мужчины в параллельном измерении, но другого выхода у нее не было. Она потянулась вверх-вниз, и они крепко схватились друг за друга. Он поднял вторую руку, на которую был надет черный сифон, похожий на перчатку без кончиков пальцев. Видимо, когда-то он был покрашен в зеленый цвет, но теперь краска облупилась по краям, и на каждой пластине виднелись потертости и царапины. Она увидела винтики и петли, сделанные из металла разных цветов, – похоже, что сифон ремонтировали не один раз.
Он начал петь низким голосом; казалось, этот рокот отдавался вибрацией в ее пальцах. Она почувствовала, как напряжение вокруг ее лодыжки исчезло, словно лопнул тугой шнур. Он держал руку вытянутой вперед и продолжал петь, правда, немного изменив тон. Ее ноги медленно опустились, тело постепенно выпрямилось. Вскоре она уже стояла перед ним, все еще держа его за руку, прежде чем поняла, что в этом больше нет необходимости.
Теперь, когда они оказались лицом к лицу, она увидела, что он был на голову выше нее, – это было немаловажно, учитывая, что сама она была выше среднего роста. На нем была одежда темных, приглушенных цветов – серый, темно-синий и черный, вокруг его головы и плеч была намотана ткань наподобие капюшона. Держалось это все благодаря застежке, но не золотой, как у Аелии и ее приспешников, а похожей на большой винт. Она улыбнулась ему. Ей было интересно увидеть человека, который прикалывался над теми людьми, которые вытащили ее на Дженетрикс.
– Спасибо, – поблагодарила она. – Вы сказали, что это перформанс?
– Да. Коллектив художников-нереалистов уже пару месяцев расставляет ловушки по всему городу. Они называют их «Силками». На днях я ознакомился с их манифестом – кто-то обклеил им электричку.
Она уже было собиралась спросить, кто такие Нереалисты, но вспомнила, что ей надо максимально попытаться сойти за местную.
– И что же было написано в манифесте? – Такая формулировка вопроса показалась ей достаточно безопасной.
– Они утверждают, что магия отрывает нас от реальности, – пояснил он. – Они задают вопрос, а можно ли считать само наше существование фактом, если половина вещей, которые мы привыкли считать аксиомой, переворачивается с ног на голову. Отсюда и изменение силы притяжения, которое ты только что испытала на себе.
«А ведь они попали прямо в точку, – подумала она. – Сила притяжения это закон, а они взяли и отменили его действие. Сколько еще таких законов, которые мы воспринимали как факт, а человечество отменяет их при помощи магии?»
Время. Пространство. Целые измерения.
– И тем не менее. Это, конечно, все интересно, что они там напридумывали, но я их ненавижу, – произнесла она.
Он рассмеялся, обнажив ряд кривоватых зубов. На лице появились морщины.
– Они, конечно, достали, – сказал он. – Но в большинстве случаев вполне безобидны.
Он посмотрел на ее руки:
– У вас нет своего сифона? Смело.
– Он в ремонте, – спокойно соврала она. Из всех Избранных врать у нее получалось хуже всех. Даже Алби и тот был убедительнее, но теперь у нее в багаже скопился какой-то опыт, который она решила использовать по полной программе.
– Полная херня. Никогда не знаешь, что купишь, – добавила она, чтобы выглядело подостовернее.
– Прямо как у меня, – сказал он, подняв руку и пошевелив пальцами в сифоне. – Я знаю, где можно сделать ремонт подешевле.
Между ними воцарилось молчание. Слоан понимала, что ей следует прекратить разговор, еще раз поблагодарить его и спуститься вниз, чтобы найти Кайроса. Но она так давно не разговаривала ни с кем, кто бы не знал, кто она и что она собой представляет. Целую жизнь. И ей не хотелось так просто отказываться от такой возможности.
– Итак, тебе нравится изобразительное искусство? – произнес он, показывая на три холста.
Она подошла поближе и прочитала табличку: «Тенебрис», Шарлотта Лейк, 2001 год.
– Я слышал, как вчера вечером художница объясняла, что зрителям кажется, что на картине изображается вид из подводной лодки ВМС США «Тенебрис» до инцидента, но на самом деле мы смотрим через завесу на огни лодки с магической точки зрения.
Слоан не знала, что сказать. Она не имела представления, что такое подводная лодка ВМС США «Тенебрис», кроме того, что наверняка это была подлодка, и что за инцидент, с ней связанный, хотя все это звучало очень знакомо.
– Я совсем не разбираюсь в этом, – ответила она. – В моей жизни не было места искусству.
– А что же было в твоей жизни?
Она задержала на нем свой взгляд, улыбнулась и произнесла:
– Хаос и бардак.
Он вроде бы сначала тоже улыбнулся, но так пристально посмотрел на нее, как будто понял, что она не шутит.
– Меня зовут Мокс, – он протянул ей руку, на которой был надет сифон, для рукопожатия.
– А я Слоан, – ответила она, обхватив пальцами прохладный металл. – Значит, ты увлекаешься искусством?
