– Chicago Cornhuskers
[11], – ответила Эдда.
– Cornhuskers? – Слоан была в шоке. Она не могла себе представить Чикаго без дерби, не говоря уже о том, что весь город гордится клубом под названием «Кукурузники».
– Слоан, тебе вообще бейсбол не нравится, на минуточку, – сказала Эстер.
– Если ты живешь в Чикаго, бейсбол ты любишь по умолчанию, – фыркнула Слоан.
– Нам нужно придумать план, – было слышно, что Эстер нервничает. – Мы же не можем просто появиться у него на пороге и сказать, эй, мы тут из…
Она заговорила тише, проверяя зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что водитель все еще разговаривает с Кайросом:
– Параллельного измерения.
Они ехали по Лейк Шор Драйв. Стальные волны озера Мичиган беспокойно бились о набережную, отделявшую его от дороги. Эстер забарабанила пальцами по колену. К похоронам Алби она сделала маникюр, и теперь лак местами облупился.
– Мы можем представиться военными, – предложила Слоан, посмотрев на значок Армии Мерцающих на лацкане Эдды. – Скажем, что это совершенно секретно, и все такое.
Эстер закатила глаза:
– А это, конечно, не так абсурдно, ага.
– Но вы же знаете этого человека? – вмешалась Эдда. – Так поговорите с ним нормально, а не выдумывайте официальные причины для разговора.
– Мы знаем и не знаем его одновременно, – ответила Слоан. – Но я думаю, что мы могли бы попытаться использовать то, что мы знаем о нем до примерной точки расхождения наших вселенных. До 1969 года.
– Он женился в восемнадцать лет, – сказала Эстер. – У него был старший брат, который утонул, когда ему было шестнадцать. Родился в Айдахо…
Пока они проезжали мимо Музея науки и промышленности с зеленым куполом и величественными колоннами, стоящего на земле в обеих вселенных, они вспомнили о молодости Берта все, что только смогли. За окном пролетали красные кирпичные дома на потрескавшихся тротуарах, длинные муниципальные здания со сплошными стеклянными окнами, деревья с голыми ветвями, цепляющимися за линии электропередачи, – все ей было знакомо. Но время от времени в этих пейзажах появлялись совершенно странные для нее вещи, которые она бы никогда не увидела дома: например, пикет перед магазином сифонов с плакатами «Магия для всех», «Abraxas – враг малоимущих» и даже «Моя мама продала свою почку, чтобы купить сифон от Abraxas»; ресторан быстрого питания с подъездом для автомобилистов, – как оказалось, это было заведение Howard Johnson’s, давно не работающее в ее родном Чикаго; средняя школа с вывеской «Школа магической теории и практики Тимюэля Блэка».
Они свернули с 57-й улицы в переулок, на котором вплотную стояли дома. Такси остановилось перед старым домом в стиле крафтсман, с нарисованным над входной дверью номером 5730. Эстер и Слоан смотрели на него, пока Кайрос расплачивался с водителем двумя двадцатидолларовыми монетами. Слоан заметила, что люди звенят при ходьбе и что у них на поясе висит маленький мешочек, но не думала, что это как-то связано с деньгами.
Они вышли из машины, такси отъехало от тротуара. Слоан уставилась на старый дом, серый с белой отделкой, облупившейся краской, тускло-зеленым газоном, покрытым инеем.
– Вам, ребята, лучше остаться на улице, – сказала Эстер Кайросу и Эдде.
Кайрос с сомнением посмотрел на нее.
– Если случится что-то плохое, я закричу так, что кровь застынет в жилах, и ты сразу прибежишь на помощь. Как тебе такой план? – спросила у него Слоан.
– Он просто старик, – обнадежила Кайроса Эстер.
– Хорошо, – согласился служивый.
По ее телу пробежала дрожь, и она заставила себя пойти по дорожке за Эстер. Вокруг каменного цветочного горшка расположилась небольшая группа садовых гномов в красных шляпах.
– Значит, ты – племянница по сестре его жены, – сказала Эстер. – Я на девяносто процентов уверена, что ее звали Шона.
– Ага, или какое-нибудь польское имя, которое я даже выговорить не смогу, – ответила Слоан, когда они уже стояли у двери.
«У меня есть племянница твоего возраста, – сказал ей однажды Берт. – Я не видел ее много лет».
Она прекрасно помнила, как Берт вышел из своей хонды у ее дома. Он был одет в костюм, который плохо на нем сидел. Серые брюки, черные туфли, синий галстук. Он был таким обычным, что когда ушел, она даже не смогла вспомнить, как он выглядит. Короткая стрижка, волосы и не светлые, и не каштановые, глаза какого-то невнятного карего оттенка. Единственное, что она запомнила, что у него слезился один глаз и он каждые несколько минут вытирал его сложенным носовым платком.
Когда Эван Ковальчик с планеты Дженетрикс открыл дверь, он вытирал глаз сложенным носовым платком.
– Я могу вам чем-то помочь? – спросил он, и у Слоан перехватило дыхание. Она не могла вымолвить ни слова. У него был такой же голос, только не такой монотонный.
– Извините, что побеспокоили вас, – сказала Эстер и сильно ткнула Слоан в бок.
– А, да! – Слоан откашлялась. – Я… дочь сестры вашей жены. Ваша племянница. Шона.
– Шона, – он почесал за ухом одной рукой, а другой сунул носовой платок в карман. – Давненько мы с тобой не виделись, не так ли? Тебе тогда было лет одиннадцать.
– Двенадцать, скорее, – ответила Слоан, пытаясь казаться естественной. – Я тут в город приехала, посмотреть на разные учебные заведения. Вот Эстер мне помогает определиться с выбором. И я вспомнила, что ты здесь живешь. Поэтому…
– Поэтому, – подхватила Эстер, – мы решили заехать поздороваться, если вы не слишком заняты.
Эван немного помолчал и промолвил:
– Да, я думаю у меня найдется время для чашечки кофе. Если вы хотите.
– Прекрасно! – воскликнула Эстер.
– Да. Кофе. Звучит здорово, – оттарабанила Слоан.
Эстер посмотрела на нее таким взглядом, будто вслух сказала: «Почему ты ведешь себя как робот?»
Он пропустил их в дом. В прихожей было тесно, но в ней вполне могли поместиться четверо человек, если бы встали плечом к плечу. Они последовали за Бертом, нет, Эваном, по темному деревянному полу в гостиную. В камине потрескивал огонь, на проигрывателе крутилась пластинка, Нил Янг высоким и напряженным голосом пел под гитару «Harvest Moon».
Слоан вспомнила, как в первый раз села в бежевую Honda Accord Берта, фары которой вываливались каждый раз, когда их включали; они должны были поехать на тренировочную базу, где ее уже ждали остальные Избранные. Она попросила поставить музыку, и он показал ей на бардачок. Там лежали три компакт-диска Нила Янга, два – Нила Даймонда, и один – Фила Коллинза. «А ты не мог оказаться еще более скучным белым чуваком?» – спросила она его.
Она посмотрела на Эстер, у которой при виде проигрывателя вытянулось лицо.
