– Еще раз спасибо за все.
– Да ладно, не стоит благодарностей. – Спичкин, опустив стекло, наблюдал за тем, как Ангелина идет в подъезд. – Пока!
– Пока. – Она помахала ему рукой и скрылась за дверью.
В прихожей, несмотря на поздний час, горел свет. Ангелина заглянула на кухню и ахнула: вокруг царили чистота и порядок, стены начисто покрашены, на полу плитка – идеально однотонная, светло-бежевая, с аккуратно замазанными тонкими шовчиками. Она, затаив дыхание, прошла в гостиную. Файзали и другой рабочий собирали в мешок инструменты. Все было на месте: обои, ламинат, потолочные плинтусы.
– Хозяйка, мы законьчиль. – Файзали гордо оглядел комнату.
Ай да Спичкин! Просто гений какой-то. И как ему это удается – быть в нужном месте в нужный момент и со всем справляться? Ангелина поспешно сбегала в спальню, взяла деньги, приготовленные для расчета с таджиками и, вернувшись, протянула Файзали:
– Вот. Я что-то еще должна? За срочность?
– Ничего не дольжен, – радостно произнес таджик. – Твой мужчина днем приходиль, денег за все даль.
Он двинулся к порогу. Ангелина машинально потрогала тисненые обои. Вот, значит, как. Теперь нужно вернуть Спичкину долг. Ведь встречаться с ним она не будет. Значит, нужно отдать деньги…
В коридоре хлопнула дверь. Ангелина присела на диванчик в углу. На глазах ее снова выступили слезы. Дура она, вот дура! Даже не спросила, в какую больницу увезли Андрея. Хотя какое это имеет значение – наверняка он умер по дороге. Наверняка…
Зазвонил телефон. Ангелина взглянула на экран и нажала на прием:
– Да, Глеб.
– Звоню узнать, как дела и пожелать спокойной ночи.
– Дела неплохо.
– Понравилась квартирка?
– Очень. Но ты не должен был. В любом случае, я все отдам. Сколько ты потратил?
– Слушай, Мать Тереза, ты издеваешься? Хочешь, чтоб я, мужик, взял с девушки деньги? За какую-то плитку? Я верно тебя понял? – Тон его сделался жестким.
– Ну прости, не сердись. Хорошо, что ты позвонил. Я бы сама не решилась.
– А что? Что-то надо? – оживился он.
– Да. Не в курсе, куда увезли Андрея?
– Снова Андрей. – Спичкин вздохнул. – Знаю. Сейчас скину адрес эсэмэской. Надеюсь, ты не попрешься туда среди ночи. Ему не до тебя сейчас.
– Нет, конечно. Дождусь утра.
– Ладно, спи. Спокойной ночи.
Он отключился. Ангелина прошла по непривычно тихой и пустой квартире. Кругом было все убрано – ни следов, ни мусора. На всякий случай она налила воды в ведро и протерла полы. Спать не хотелось, ее по-прежнему била крупная дрожь. Как Андрей? Неужели умер? Господи, ну почему никто не слушал ее! Если бы его нашли на день раньше или хотя бы на полдня! Двое суток лежать в лесу, истекая кровью – кто это вынесет?
Наконец силы Ангелины иссякли. Она пошла в спальню, прилегла на постель. Ее охватило чувство ужасного одиночества. Хоть бы Спичкин, что ли, опять позвонил, все было бы легче. Она закрыла глаза. Тут же перед внутренним взором возникла картина: темнота, стволы деревьев, мрачные силуэты на фоне кустов. Вряд ли удастся уснуть после таких видений. Ангелина поворочалась с боку на бок еще минут десять, затем встала. Достала с полочки икону Казанской Божией матери, Риммину любимую, зажгла свечу и встала на колени.
– Матерь Божья, спаси и сохрани раба твоего Андрея. Пошли ему исцеление. Пусть он останется жив. Прошу тебя, пожалуйста…
Пламя тихо потрескивало, в такт ему тикали старые настенные часы-ходики, оставшиеся от родителей. В какой-то момент Ангелина ощутила, что ей стало легче. Гнетущее чувство тоски и тревоги, стоящее у горла, слегка отпустило. «Завтра чуть свет поеду к Андрею в больницу, – решила она, – а оттуда к Римме». Совсем успокоившись, она разделась, потушила свет и легла. На часах было половина третьего ночи.
Глава 23
– Вы к кому? – спросила Ангелину молоденькая девушка в справочной хирургии.
– К Петрачеву, Андрею.
– Петрачев? Сейчас. – Она быстро пролистала монитор, и взгляд ее посерьезнел. У Ангелины упало сердце – все-таки умер. – Он в коме, – сочувственно проговорила регистраторша. – В сознание не приходил. Вы ему кто?
– Знакомая.
– Вы вот что, дождитесь врача. Поговорите с ним. Возможно, он разрешит вам повидать его. С коматозниками нужно общаться, это им полезно.
– Хорошо, – обрадовалась Ангелина, – а где ждать?
– Там посидите, – девушка махнула рукой на ряд металлических стульев вдоль окна. – Я позвоню, узнаю.
– Огромное спасибо. – Ангелина уселась на стул, машинально глядя перед собой. От сильного недосыпа ее тошнило, голова раскалывалась.
– Девушка! – минут через пять окликнула ее регистраторша.
– Да!
– Врач сейчас спустится. Ожидайте.
Ангелина кивнула и принялась гипнотизировать двери лифта. Вскоре они распахнулись, и к ней подошел сухонький седой старичок в белом халате. Ростом он был едва до плеча Ангелине.
– Это вы меня ждете? – Он окинул ее внимательным и доброжелательным взглядом больших карих глаз.
– Да. Я насчет Андрея Петрачева.
– Я понял. Присядем. – Врач кивнул все на те же стулья.
Ангелина сглотнула вязкий комок, вставший поперек горла, и послушно пошла за ним следом.
– Вы кто Петрачеву? Супруга?
– Нет, – Ангелина поспешно мотнула головой.
– Невеста, значит?
– Нет, нет. Я… я просто его друг.
– Друг, – задумчиво повторил седой. – Плохо дело, друг. Не приходит в себя наш Андрей. Делаем все, что возможно. Он на аппарате искусственного дыхания. Хотите повидать его?
– Очень хочу.
– Ну пойдемте.
Он встал и двинулся к лифту. Ангелина последовала за ним, все еще не веря, что ее сейчас пустят к Андрею. Снова, как и в больнице, где лежала Римма, была комната, в которой посетители надевали халаты, шапочки, маски, тщательно мыли руки специальным дезинфицирующим гелем. Но сама реанимационная палата была другая. Андрей лежал в ней один, подключенный сразу к нескольким мониторам. Седой подвел Ангелину к кровати, усадил на высокий стул.
– Пообщайтесь. Даю вам минут семь на первый раз.
– Я… я боюсь, – пролепетала Ангелина, со страхом глядя на желтое, точно восковое лицо Андрея. – Вдруг что-то не так?
– Не бойтесь. Сигналы с мониторов поступают к нам, если что – через секунду тут будут врачи.
Он вышел. Ангелина продолжала неотрывно смотреть на Андрея. Невозможно даже понять, какие у него черты: нос и скулы заострились, во рту трубка, глаза закрыты. Лицо старика. Только волосы надо лбом торчат трогательным ежиком, напоминая о том, что их обладателю совсем немного лет.
